Только через пару дней по деревне распространился слушок, будто накануне у Кузьминичны из бани кто-то спёр ведёрный бидон самогонки. Пустую посудину, говорят, вернули, за калитку той же ночью поставили. А следов – ни единого.
Кто так изловчился? Вся деревня в догадках запуталась.
В общем, получила Кузьминична науку, а мужики вопрос: чью самогонку они в тот вечер пили? Все, конечно, поняли: Андрюхина это работа. Прижали его после выходных. Твоя, мол, самодеятельность в бане у Кузьминичны? А ему хоть бы что, только смеётся шельмец. Пусть, говорит, бабуся к участковому сходит да заявление о пропаже напишет. Может, поменьше самогонкой торговать станет. Все знали: водился за Кузьминичной грешок, чего таить. А Першин, участковый, хоть и серьёзный, но и сам другой раз не прочь за дармовщинку бабкиной самогонкой на кедровых орешках разговеться. Большой мастерицей по этой части слыла старушка на всю округу. Тайну, говорят, имела ещё от своей прабабки. Так что, какие там заявления.
Федот, как и все, смолчал тогда, только противно ему было от этого. Будто наступил во что-то неприличное. Оно, конечно, рассказать бы всё старухе, а как? Сам пил, да и остальные тоже. Некрасивая, одним словом, получилась история, хотя самогонка была отменная, с лёгким выдохом.
В магазине неспешно толкался народ. Федот погладил нагрудный карман с заначкой, посчитал мелочь. Получалось неплохо. Осмотрелся.
В белом кокошнике, перебирая бантиком накрашенных губ, за прилавком привычно сновала Люська. В карамельном воздухе бойко из одного угла в другой летали свежие деревенские новости. А чего без новостей в магазине делать? Оно ведь как: только появляется у баб какая-нибудь новость, у них тут же начинает зудеть и, что характерно, всегда в одном и том же месте. Попробуй их после этого дома удержать. Им теперь безразлично зачем, но срочно в магазин требуется бежать. Дело известное.
Федот хмыкнул, пристроился в конце очереди. Он ещё издалека положил прицел на бутылку портвейна.
«Для Андрюхи будет в самый раз, – подумал он. – Присмотреться – ничего бутылочка. Вон на свету янтарным переливом играет со всей загадочностью».
Впереди стояла учительница русского языка, которую прошлой осенью прислали после института. Молоденькая, интересная, вот только худая, просто светится вся насквозь, но уж больно красивая! И что главное, духи у неё какие-то особо приятные, аж в голову шибают. Культурная, одним словом. Федот, конечно, поздоровался с ней со всем уважением, но слегка посторонился. Пальтишко у учительницы больно светленькое, а он только из гаража, так что вести себя следует аккуратно.