–Согласен. А вот что бы Вы сказали, если б я заявил, что это не я нанес себе порез, и что именно из-за того, что я его получил, у меня прекратились галлюцинации?-спросил я и вспомнил слова Славика, с которыми я был теперь солидарен, мне действительно стало интересно знать, что думает Александр Александрович о моей болезни, как в принципе и об остальных «аномалиях» в моей жизни. Почему же мне стало важным его мнение? Задумавшись , я , впервые внимательно посмотрел на него и обратил внимание , на то чем он отличался от других врачей с которыми мне довелось пообщаться . В отличае от очкастого коротышки который уговорил меня госпитализироваться , толстопузого бородача который принял меня в пятнадцатой больнице и по-учительски строгой блондинки которая допрашивала меня в Нии Серпского , Александр Александрович выглядел как нормальный человек, в пример этим врачам , молодой подтянутый и какой-то простой что-ли. Его голос был уверенным , говорил он внятливо и доходчиво а пристольный взгляд который он не сводил с меня в течении всего диалога , словно говорил : "Парень , я то на своем месте , а вот ты похоже потерялся , так что идика ты ищи свою дорогу и не трать наше время на пустую болтовню .У нас разные цели . " Но несмотря на то что сутьба уготовила мне стать пушечным мясом а ему работу с бумагами в личном кабинете ,выражаять его способом, он – такаяже боевая единица , как и я , и вполне способен меня понять . А поскольку он не по – годам умен (на вид ему было лет двадцать) , отзывчив и несмотря на характер работы не похож на частичку бездушного механизма под названием система то мне кажется он принажит именно к такому типу людей которые судят о вещах бескорыстно и объективно .
В моей голове эти мысли имели гораздо более сжатую форму . Соответсвенно к этому выводу во время диалога я пришел гораздо быстрее : "Похоже он действительно интеллигентный человек и компетентный врач , более подходящей кандидатуры чтобы разобраться со скилетами в моем шкафу мне не найти ."Но несмотря на преодаленный мною страх , того , что , кто-то может посягнуть на территорию моего лично-го мировоззрения (слишком уж крепкие стены я воздвиг вокруг него что-бы бояться перемен ) после встречного вопроса Александра Александровича о том " кто же тогда нанес мне ранение " , я всеравно почувствовал , что речь коснулась запрещенной темы . И вместо того чтобы рассказать об ангеле за которого я так тревожился , оветил следующее :