- Ты кто? – взвизгнула она, причём в вопросе звучал скорее
страх, чем обычное желание узнать имя.
- Тимофей, - внезапно смутившись, ответил он, неожиданно
сообразив, что кроме своего имени ничего не помнит.
Именно этот факт его и смутил. Не вид девушки, не её попытки
избавиться от содержимого желудка, не нелепость встречи, а
признание в том, что он, Тимофей, не помнит о себе ничего кроме
имени.
Чтобы сгладить неловкость момента, задал тот же самый
вопрос:
- А ты кто?
- Мария! – нервно выкрикнула девушка и растерялась.
Растерянность хорошо читалась по выражению лица, которое
изменилось с испуганного на задумчивое. Словно Мария пыталась
вспомнить о себе ещё какие-нибудь подробности, но не могла и это
повергло её в новый шок, теперь уже не связанный с появлением
Тимофея.
- Просто Мария, - хохотнула она и Тимофей сообразил, что девушка
близка к истерике.
Парень не был психологом, но каким-то образом понял, что женская
истерика гораздо опаснее и более непредсказуемое явление, чем
открытая агрессия. Необходимо срочно сменить тему, иначе придётся
долго и безуспешно утешать рыдающую неврастеничку.
- Нам пора идти, Просто Мария, - сказал он и, отбросив
бесполезную ветку, поманил за собой.
- Куда идти? – девушка ещё крепче вцепилась в дерево, но
отрешённость на лице сменилась чувством опасности и её мысли,
сменив направление, устремились в иное русло.
Теперь она боялась Тимофея и предполагала, что он пытается
заманить её в своё логово и там… Чего там? Изнасиловать? Съесть?
Пытать, чтобы выяснить, кто подослал её к нему? Чтобы разобраться в
обилии страхов, Марии пришлось приложить максимум усилий, но мозг
не выдержал напряжения и она, закатив зрачки под веки, упала в
обморок. Вернее, медленно сползла по стволу, который до этого
крепко обнимала.
Тимофей ругнулся, сплюнул и подойдя к девушке, попытался разжать
объятия. Не без труда, но это удалось. После, подхватив Марию на
руки, перенёс с сосновых иголок на ковёр выгоревшей травы,
окружающий колючий куст с засыхающими прошлогодними ягодами и
уложил на спину, поддерживая голову на весу. Почему-то он был
уверен, что нельзя позволить голове запрокинуться навзничь.
Он бы снял и подложил куртку, но таковой не имелось. На себе он
определил только комбинезон со множеством карманов, под которым
чувствовалось нижнее бельё, да ботинки с высокими голенищами. На
Марии имелся короткий блейзер, столь яркого оттенка алого, что
натолкнуло Тимофея на предположение о её профессии. Под ним
приталенная маечка на узких бретельках. Можно было снять его, но
реакцию внезапно очнувшейся девушки, он не брался предсказать.