Голые коленки, похожие на крупные яблоки, торчали из дырок в джинсах. Рукава куртки волочились по земле. Не переставая плакать, время от времени она их подтягивала и вытирала нос тыльной стороной ладони. Отчего лицо, освещенное фонарем, становилось совсем грязным.
«Макияж размазывает», — подумал Игорь.
За год жизни со своей… он узнал всё про боевую женскую раскраску. Вникал. Проверял, сотрется ли новая помада, если поцеловать. Тьфу!
Полицейская машина уехала, пыхнув выхлопными газами девице в физиономию.
И он, сам не зная зачем, свернул к воющему существу, чьи красно-сине-зеленые волосы переливались, бликовали под фонарем.
«Мне что, ее жалко?… Похоже… Очень уж безутешно рыдает, и лицо грязное, как она пойдет? О чем я думаю? Какое мне дело до этой растрёпы?»
Но он уже подошел и навис над девицей.
— Что-то случилось? Я могу помочь?
Она подняла голову. Кроме разводов от вульгарного макияжа, под глазом ее красовался фиолетовый синяк.
«Ну-ну. Куда я лезу?»
— Он не виноват ни в чем, его заставили! — Прогундосила девица, растирая пыль по мокрой физиономии.
— Кого заставили?
— Пашку. Он задолжал и его заставили товаром отдавать. Он взял в супермаркете и в костюм спрятал. А кто-то стукнул!
— Пашка — это тот, кто в костюме осла?
— Ну! Он уже второй месяц тут стоит, стикеры раздает.
— Да, я видел.
Игорь вспомнил, что таки-да, видел этого серого осла, даже какие-то бумажки у него брал, чтоб до урны донести.
— А вы – его девушка? Герлфренд, то бишь. И за что ваш этот, осел, задолжал? Неужто за наркотики?
У девицы открылся рот, белые зубы сверкнули на чумазом лице.
— Нее, он по синьке больше. И вообще – план – не наркотики.
— Аа-а-а-а, ну тогда, конечно, действия нашей полиции неправомерны. Но вы ведь знаете, что в участке во всем разберутся и вашего о… Пашку выпустят.
— Ага, щас! Разберутся они.
Игорь сам не знал, зачем разговаривает с подругой осла. Наверное все-таки жалко. Сидит, голыми коленками в ноябрьское небо светит.
— Вы бы встали, мадемуазель! Холодно, сыро, — он подал здоровую руку. Когда ее лицо оказалось вблизи, на него пахнуло шоколадом и сигаретами.
— А синяк? Это сейчас?
— Нет, это утром.
— Не твой день сегодня.
Он перестал выкать, девице было от силы восемнадцать. У него младшая сестра такого возраста.
— Ну, – согласилась она и принялась отряхивать задницу узкой ладонью, придерживая длинный рукав.