— У тебя закурить есть? – Шмыгнула носом подруга осла.
— Нет. Не курю. И не пью.
— Почему?
— Что, почему?
— Ну, не куришь, не пьешь.
Он вгляделся в круглые глаза и понял, что, если будет рассуждать о пагубности вредных привычек, его не поймут. Поэтому сказал коротко,
— Аллергия.
— А это что? – кивнула деввица на его перевязанную кисть.
— Ну, что, ты не знаешь?
— Подскользнулся-упал? – Понятливо заулыбалась она.
Он тоже усмехнулся.
— Ну, можно еще: «ерунда-бандитская пуля».
Она хмыкнула. Слезы на тугих щеках высохли разноцветными разводами.
— Посиди тут, – Игорь кивнул на скамейки, окружающие стоянку по периметру.
— Я куплю влажные салфетки. С твоей физиономией ты до первого патруля дойдешь.
Она дернула плечом и глянула на него просительно.
— И сигареты!
— Ну, куда без них.
Он развернулся и, заложив раненую руку за обшлаг куртки, двинул в супермаркет.
«Так. Салфетки, сигареты, что-нибудь поесть и… надо придумать, где сегодня ночевать».
Когда он вернулся с едой и яркой пачкой табачной отравы, она сидела на скамейке, курила и тупила в телефон. Грязное лицо освещалось зеленым экраном. Рядом со скамейкой, в урне тлели бумажки.
— Нашла? – кивнул он на сигарету.
— Стрельнула, – белые зубы сверкнули на замурзанной физиономии. На щеках отчетливо виднелись ямочки.
Он сел, принялся открывать салфетки, одной рукой это получалось плохо и он сунул девице блестящий пакетик.
— На, открывай, зеркало есть?
— Неа.
— Ну, вытирайся.
«Надо же, девушка без зеркала. Я такого не видел еще. А что я вообще видел, с этой работой круглыми сутками для...?! Стоп. Хватит!»
Спина ощущала твердые ребра скамейки, яркие окна супермаркета бросали блики на крыши машин, замерших на стоянке. Бумажки в урне перестали тлеть, показались язычки огня.
— А сигареты? – спросила девица, повернув к нему относительно чистую физиономию.
Игорь спохватился.
— А, да – на!
Она цепкой лапкой выхватила пачку и, косясь на горящую урну, произнесла с вызовом.
— Тебе что от меня надо?
— Ну, видимо, «спасибо». Мама не учила?
Он не смотрел в ее сторону, щуря глаза на яркие окна, говорил машинально. Только подумал: «Фу, дура. Она что, считает, что представляет какую-то ценность, неряха такая ободранная?»
Потом повернулся и глянул на девицу внимательней. На фоне полыхающей урны ее силуэт выделялся четко, волосы сияли радугой.