В полумраке комнаты я не мог разглядеть выражение лица. Мне
казалось, что она испугалась, но возможно, я ошибался. Потому как
следующее, что она сделала, это, изящно крутанув кистью, создала на
ладони пламя тьмы. Черные лепестки жадно трепетали, словно норовили
поскорее кого-нибудь сожрать. Казалось, что пламя живое, разумное и
оно лишь выжидает удобного момента сорваться с ладони и напасть на
жертву.
Вот так ход! Создавать оружие так демонстративно? Причем я не
сделал ничего подобного. Дамочка, если это дуэль, так может на
сорок шагов разойдемся? Нет?
— Ты кто?! — все еще всматриваясь в мое лицо спросила она.
— Дед в пальто, блин! — не выдержал я. — А ты кого ждала?
Я медленно принялся обходить мамашу. Про себя все же решил
называть ее так. Мама – совсем не годится. Мачеха? Как-то странно.
А мамаша – она и в Африке мамаша. Я сделал несколько шагов,
стараясь занять удобную позицию так, чтобы свет из окна бил ей в
глаза. Пусть и не яркий из-за витражей, но все же. Даже если он ее
не ослепит, то может дать мне секунду дополнительного времени.
Одновременно я приготовился нанести удар рассеивания тьмы. Вот
только против человека он не слишком хорошо работает. Рассеивание
уничтожает саму тьму. Но если ее в себя принял человек, то может
ничего не выйти. А на что-то более сложное у меня попросту не было
достаточного количества стихии. Я перебрал небогатый арсенал
начальных заклинаний, которые не требовали большого вливания силы,
но не смог подобрать чего-то получше.
В любой дуэли требуется использовать все возможности окружения.
Я не собирался с ней драться, но видел, что она готова на это
пойти. А значит и я должен быть готовым. Сдаваться я тоже не
планировал. Чуть подумав, вытащил саблю. Это оружие мне неплохо
помогало во дворце. Обезглавленные приспешники тьмы не способны
ходить или бегать. Они не курицы, которым для этого и голова не
нужна.
— Я не могу, — вдруг пробормотала она и опустила руку. —
Алексей, это ты? Что с тобой стало? Я не вижу тебя.
Все это она произнесла на одном дыхании, не давая мне вставить
даже слово. В ее голосе чувствовалась тоска и усталость. Неужели в
дамочке проснулись материнские чувства к чужому ребенку? Я
задумался, что мне ей ответить. Хотя, что я мог? Сказать, что ее
пасынка больше нет? Не рассказывать же, кто я такой. Об этом ей
точно знать не стоит. Но время тянуть было нужно. Я смог
подобраться к ней на шаг. Сабля была в руке. Еще пара шагов и можно
напасть. Вот только может сперва поговорить?