Мы прошли без происшествий от
подвала до второго этажа. Нам попалось много трупов неизвестных
людей в чёрных костюмах, так и нашу охрану. Убивали всех. Неважно
кто был перед ним: мужчины, женщины или даже дети. Я мельком видел
мёртвую сестрёнку, которая лежала в собственной луже крови. Выстрел
пришёлся точно в спину. Она просто не успела убежать. Два
брата-близнеца лежали вдоль стены с перерезанными горлами. Они были
младше меня на два года.
Дядя меня держал за руку и твёрдо
вёл за собой. Он прекрасно понимал, что мне лучше этого не видеть.
Я сам не хотел это видеть, но получалось, само собой. Быстрым шагом
следовал за здоровым родственником. Чувствовал, что начал
задыхаться от вони, испражнений и запаха пороха. Тошнота подступала
к горлу.
Тони остановился возле приоткрытой
массивной красной двери кабинета отца. Снял со спины снайперскую
винтовку. Плавно и бесшумно проверил боеготовность. Я же бегло
взглянул в щель и увидел, как высокий мужчина в, естественно,
чёрном костюме и лыжной маске держит пистолет, направленного на
лежавшего отца. Успел заметить одну интересную татуировку на правом
запястье. Чёрная смерть, взмахивающая косой.
- Сука! – прорычал я и уже хотел
ринуться с пистолетом наперевес в кабинет и всех порешать в ту же
секунду.
Мощной рукой меня остановил дядя
Тони, от чего создался шум. В кабинете прозвучали три выстрела. Я
видел, как убийца произвёл эти три заветных нажатия на спусковой
крючок. Выстрелы точно пришлись в сердце отца. Что-то тяжёлое упало
и покатилось в нашу сторону.
- Граната! – только успел
скомандовать дядя, как произошёл взрыв.
Основная часть ударной волны
пришлась на Тони, так как он пытался меня закрыть своим телом.
Огненные языки пламени обожгли мою правую часть лица и опалила
волосы. Я упал на пол, а сверху на меня тело дядя. Я судорожно
начал будить его, но он не подавал признаки жизни. В состоянии
контузии ничего не слышал. Что я помню в последний момент? Дуло
пистолета точно направленное мне в лицо. Вспышка. Адская
пронзительная мимолётная боль…
Словно поглощённый слепящей вспышкой
белого света, я погрузился в бездонную пропасть абсолютной тьмы и
оглушающей тиши. Осознание того, что я, скорее всего, очутился в
адском пекле, тяжёлым гнётом легло на мою душу. Ведь мой жизненный
путь был усеян не невинными деяниями, а грехами, сопоставимыми с
преступлениями демонических отродий.