— Не хочу.
Правда не хочу, всем сердцем не хочу — не сейчас уж точно.
Князев вздыхает, не пойму, расстроенно или с облегчением. И пока я думаю над этим, он поднимается со своего места и обходит стол. Слежу за его перемещениями. На теле Русика не было следов насилия. Магию также не нашли, но тут все не так очевидно — достаточно владеть даром лучше того, кто проводил проверку. Может ли директор прямо сейчас избавиться и от меня? Возможно, он вот-вот взмахнет рукой, и я собственными ногами пойду искать удавку?
Станислав Сергеевич берет другой стул и подтаскивает к моему поближе, садится. Неожиданно. Мне тогда беседы на диване хватило — не надо так близко. Инстинктивно отклоняюсь. А он делает вид, что не замечает, протягивает руку и накрывает мою ладонь своею. Она у него большая — хватит на две моих.
— Лера, — произносит проникновенно, мягко сжимая пальцы, — агрессия — один из видов самозащиты. Если ты стесняешься обращаться к Антону Васильевичу, ты всегда можешь поговорить со мной. Я же уже говорил. Пойми, мы все тут готовы помочь учащимся преодолеть трудности. Особенно в первое время. Особенно после потери, как случилась у тебя.
Стараясь не морщиться, аккуратно вытаскиваю свою конечность из чужой хватки. Князев следит взглядом за моим жестом, но не удерживает, и даже несколько смущенно убирает свои руки в карманы пиджака. Что это было, хотела бы я знать.
— То есть вы меня оставляете? — уточняю. — При условии, что я не буду бить остальных студентов? — бред какой. Просто поверит на слово?
— Пока да, — улыбка на лице Станислава Сергеевича по-прежнему доброжелательная. Но я отчего-то ни капли не верю в ее искренность. Я чуть ли не физически чувствую давление его обаяния. Магия это или природный дар, но он втирается в доверие почти насильно, а оттого топорно и заметно.
— Ладно, — внутренне собираюсь, чтобы при первой же возможности вскочить и мчаться к двери. — Я могу идти?
— Зайди ко мне на следующей неделе, хорошо?
Готова зайти раньше, если найду доказательства его вины в смерти Любимова.
— Обязательно, — обещаю.
Не знаю, что это, интуиция или банальная неприязнь к безумно красивому, но, как мне кажется, совсем не такому, каким он сам хочет показаться, мужчине. Но режим «бежать, бежать, бежать» включается в моей голове на полную мощность.