Тишина в зале сменяется гулом. Все начинают перешептываться и переглядываться, крутят головами, пытаясь угадать, кто же такой умник, что поперся к директору с подобными обвинениями. Крепче сжимаю губы, не шевелюсь. Стоит сейчас покоситься на Русика — и кто знает, не найдется ли неподалеку кого-то слишком внимательного и догадливого.
— Какой же идиот, — все же не сдерживаюсь. Рус меня слышит, даже не сомневаюсь.
— Сама в шоке, — откликается Янка, думая, что я делюсь мнением с ней.
— И я, — признаю. В шоке не то слово.
Намекал он директору, да? Так Любимов сказал? Прийти к руководителю училища и тыкнуть ему в нос своими подозрениями — класс, тонкий намек, тоньше некуда.
— Я не стану уточнять имя этого студента, — продолжает Станислав Сергеевич, когда голоса смолкают, а виновного никто так и не вычислил. — Пусть это останется между мной и ним, — а директор молодец, скользит взглядом по рядам, но ни на ком не останавливается; прикрывает Руса. — Но как глава Сурка я не могу позволить, чтобы подобные мысли и дальше гуляли по училищу. Поэтому прошу внимания на экран, — после чего Князев отходит в сторону, а белая стена, находящаяся прежде за его спиной, оживает.
Это видео, причем снятое явно на телефон. Оператор движется, отчего камера подрагивает в такт шагам, а изображение иногда смазывается. Нам показывают какое-то здание из цветного стекла, фокус смещается, и становится видна вывеска. Это супермаркет, а на его стене под вывеской мигает электронное табло: температура воздуха, дата, время и какие-то рекламные слоганы. И так по кругу.
— Два дня назад, — шепчет за моим плечом Русик.
Не поворачиваю голову в его сторону.
На экране теперь дверь все того же супермаркета. Оператор стоит на одном месте, просто водит камерой туда-сюда, выхватывая то участки оживленной улицы, то снова табло с датой. Двери магазина распахиваются, и оттуда появляется рыжеволосая девушка в компании женщины постарше. Та, что младше, катит тележку; направляются к парковке.
— Синичкина? — спрашиваю Любимова. Лицо у девчонки точно знакомое.
— Скворцова, — в голосе парня удивление. — Она.
Хоть не вскочил и не закричал: «Живая!».
Видео на мгновение меркнет и вновь появляется на экране, но это уже совсем другая улица и, вероятно, другой город, другие лица, но тоже знакомые — те, кто отказался оставаться в Сурке. Не съели их Змеи Горынычи и не выпили Дракулы — живут себе обычной жизнью, и все у них хорошо.