Остался последний.
Николай Грязевский был трусоватым парнем. Не настолько, как
Паша, но всегда зависел от своих дружков, и если что-то делали они,
то это делал и он. Побить какого лоха - без проблем, прийти на
помощь братанам - всегда пожалуйста. Только вот на этот раз
проблема была куда серьёзней. Все братки лежали побитыми, а тот,
над кем он раньше издевался, сейчас стоит абсолютно невредимый и
ждёт от него действий. Он посмотрел на своих братков, вспомнил всё,
что прошёл с ними, и принял самое глупое решение в своей жизни.
Он достал нож.
- Не подходи!... - Неуверенно затрясся он, держа складное "перо"
двумя руками.
- Ты смеешь мне угрожать? - Паша хорошо помнил этого парня. Он
вызывал омерзение у него едва ли не больше, чем сам Ярик. Если тот
был заводилой, который специально над ним извинялся. То этот
подсос, едва ли не больше их всех пинал и бил его, в попытке
казаться равным им.
А ведь он сам был похож на него когда-то... И это вызвало ещё
больший приступ злости.
Никто даже заметить не успел, как Горелый оказался прямо перед
ним, держа рукой его руку с ножом. При этом хватка у него была
нечеловеческой, словно гидравлический пресс сжимал её.
Коля уже был готов получить перелом руки, как неожиданно, этот
Горелый улыбнулся очень жуткой усмешкой и вывернул ему руку,
заставив упасть, но он держал его крепко, а двумя пальцами второй
руки схватил его за локоть, прямо за нервы.
- Значит, так, говорю всем и только один раз! - Обратил на себя
внимание ошарашенной толпы Паша. - Некоторые из вас знают меня по
прозвищу Горелый. И уж точно знают, что делал со мной эти четверо,
при этом даже не соизволив хоть как-то помочь. Поэтому говорю для
вас. Горелого больше нет. Если я услышу, что ещё хоть кто-то
назовёт меня так, по приколу, по памяти, по привычке или ещё
как-то, будет отвечать передо мной! - Он сдавил два пальца на
локте, вызвав истошный крик боли Николая, которому давили прямо на
нерв. - Я заставлю это сделать, и мне плевать, кто у вас отец,
мать, бабушка, дедушка, любовницами или альфонс. Я закапаю того,
кто это скажет, и на кого он укажет! Отныне я Павел Игоревич
Налимов, и никак иначе. Понятно?! - Сдавил он ещё сильнее, отчего
крики превратились в завывания банши, перепугав всех соседей.
Окружающие закивали головами, как послушные болванчики. Паша
смотрел на них, и в его голове вертелась одна мысль: "они
недостойны твоего внимания". Он понимал, что ничего от них ждать не
стоит, ни от одноклассников, ни от случайных людей. Надеяться на
помощь и ещё что-либо от тех, кто игнорировал его и даже не пытался
помочь, он не стал и больше никогда не станет.