Рамов и Кирилл включили активные наушники, заскользили между
подсолнухов. Чем ближе подходили к колее, оставленной грузовиками,
тем медленнее двигались. У подсолнухов оказались на удивление
шершавые листья и стволы, приходилось уворачиваться, постоянно
изгибаться, чтобы производить минимум шума. Немного спасал ветер —
он раскачивал заросли, шляпки гулко стучали друг по другу.
Вот и колея. Смятые и сломанные днищами грузовиков растения
постепенно выпрямлялись, топорщились.
Со стороны, куда уехала колона, гулко рвануло, раздался
пулеметный стрекот. Стреляли длинными очередями, судя по звуку — из
крупняка.
Кирилл и Рамов медленно шли к подбитому броневику, стараясь не
тревожить растения, часто замирали и прислушивались. Но кроме
стрекота кузнечиков и шуршания зарослей от ветра ничего не
слышали.
Когда увидели машину, отползли как можно дальше вглубь
подсолнухов и легли. Внешне броневик был невредим, только окна
изнутри закопчены. Одна из дверей приоткрыта, из нее все еще вяло
стелился на землю дымок.
— Ну? — шепотом спросил Ник.
— Стремно, — едва слышно ответил Кирилл. — Вдруг, кто-то, как и
мы, за машиной смотрит.
— Вряд ли. Нападавшим надо хватать ее, если на ходу. Ладно,
пойду я. Сможешь тут морок навести если что?
— Постараюсь, — серьезно кивнул Кирилл.
Рамов, пригибаясь, подбежал к броневику, открыл заднюю дверь и
юркнул за багажное отделение. Из машины вяло, словно не хотя,
выпало грузное тело иммунного. Верхушки головы нет, рана
запекшаяся. Ник прижался к стеклу, стараясь рассмотреть, что
внутри.
Еще два тела. На водительском и позади него. Из ушей и ртов
обоих тянутся уже запекшиеся струйки крови, у водителя разворочена
шея, а пассажира тлеет куртка вокруг страшной на вид раны от плеча
и через всю грудь.
Ник быстро вытащил тела, сел на водительское место. На всякий
случай заблокировал двери. Управление всей военной техникой
делается максимально понятным, с подписями кнопок, без изысков и
прикрас. Бак оказался почти полон, давление в шинах в норме,
уровень масла тоже в порядке. Пульт управления пулеметом и
гранатометом трогать не стал, будет еще время.
Заднюю дверь вдруг попытались открыть, за окном появилась тень.
Рамов хотел выйти и отругать Кирилла, что тот пугает и вообще
должен лежать в засаде, но не стал. С неприятным подозрением протер
рукавом стекло. Снаружи на него пялилась носатая грубая рожа.