Но всё это сплошные мелочи
по сравнению с тем, что случилось со мной месяц назад.
О таких маленьких происшествия, что описывала немного ранее, я могу
рассказать очень много, но к чему всё это? К чему пустая
писанина, когда помимо физической боли существует душевная, которая заставляет
меня писать сейчас эти слова? Может, это смешно? Не знаю. Но мне
действительно очень дерьмово на душе. Некоторые люди скажут: «Ты ещё
малыш, и ты об этом быстро забудешь!» Возможно… Возможно,
забуду. Но это последнее происшествие оставило на мне свой тяжёлый
неизгладимый след. И это рано будет жить во мне очень долго.
В конце июля я гуляла
с бабушкой в парке, когда мы отправились домой, тогда возле нас
остановилась машина, кажется, что-то типа Опеля чёрного цвета. К нам
подошёл бугай — здоровенный мужик, который подошёл к нам вплотную.
— Извините,
не подскажите, где здесь находится банк, — спросил он грубым
голосом.
— Здесь поблизости нет
банков, — ответила бабушка. — Можете проехать немного дальше, там
спросите и вам подскажут.
— Спасибо, — ответил
мужлан и оттолкнул бабушку, от чего та упала на дорогу,
потом он схватил меня и сунул в свою машину.
В машине сидело ещё три
таких же здоровяка. Тогда я поняла, что сопротивление с моей
стороны бесполезно, с ними мне точно не справиться. Это они скорее
со мной расправяться…
Мы ехали очень долго.
— Куда мы едем?
— спросила я спокойно, стараясь изначально не паниковать.
— Мы везём тебя
в гости к нашему шефу.
— А как его зовут?
— Поменьше вопросов,
детка! Со временем всё узнаешь. А сейчас сиди смирно.
— Хорошо, — покорно
ответила я, и замолчала.
Мой чёртов нос чуял, что
я влипла по самые уши и вылезти из этого дерьма, мне будет
очень трудно.
Машина остановилась возле
какого-то дома. Я пыталась запомнить каждую мелочь дороги, что давалось
мне с огромным трудом, хотя память у меня просто шикарная.
Меня заволокли в дом,
который больше напоминал деревенскую сарайку для животных. Меня усадили на стул,
привязали к нему, потом куда-то все ушли, плотно закрыв за собой
дверь.
Ко мне никто долгое время
не приходил. Прошло часов шесть или семь по моему подсчёту.
В животе моём журчало от голода. И в доме стало очень
темно. Обычно я ничего не боялась, а тогда сидя в темноте,
мне стало страшно.
От верёвок
я избавилась практически сразу. Я обошла всю комнату, в которой
находилась. И впервые в жизни не знала, что мне делать. Мне было
страшно, тоскливо, одиноко. Тогда я думала: «Как там мои родители? Они, наверное,
очень взволнованы. Как не хочется домой! Чёрт побери! Когда же меня
выпустят из этого крысятника?» Крысятником я назвала этот дом, потому
что там действительно было много крыс. Но вот их я совершенно
не боялась. К паукам, змеям, крысам я относилась вполне
нейтрально.