К
дому купец подъезжал с небывалым прежде волнением. Впрочем, все прошло также,
как и всегда — получив подарки, великовозрастные падчерицы, даже не
поблагодарив, убрались к себе. Супруга задержалась чуть дольше — попеняла, что
камень у перстня недостаточно велик, после чего исчезла тоже. Оставшись в
одиночестве, купец достал припрятанного леща и, оглядевшись — не видит ли кто —
отправился на кухню.
— Папенька?
— Золушка так удивилась его визиту, что даже картошку из рук выронила. Полетев
вниз, та оставила грязный след на ее заштопанном переднике. — Что-то случилось?
— в голосе послышалась тревога.
— Нет,
я тут вот… подарок тебе привез, — неловко улыбнувшись, купец протянул ей
сверток.
Золушка
недоверчиво посмотрела на подарок, протянула руку, словно боялась, что он
передумает, а потом на лице ее показалась осторожная улыбка.
Развернув
полотенце, она уставилась на леща.
— Повесь
куда-нибудь, — купец огляделся по сторонам, выискивая подходящее место, и
окончательно убедился, что и подарок, и сама идея купить его были абсолютно
дурацкими — здесь не гостиная и даже не спальня, чтобы лещей по стенам
развешивать. — Ладно, пойду, у меня дела.
Чувствуя
себя отвратительно, он бросился к двери и внезапно услышал тихое и очень
искреннее:
— Спасибо.
Этого
слова он не слышал в своем доме уже очень и очень давно.
Лещ
выглядел замечательно, Золушка сразу в него влюбилась. Раздумывая, куда бы его
повесить, она огляделась по сторонам, увидела вбитый над сундуком гвоздь и
вздохнула, вспомнив маменькину картину, которая прежде там висела. Маленький
букет незабудок в простенькой рамке так приглянулся мачехе, что она забрала
картину себе, наплевав на мольбы и рыдания. И даже обращение к папеньке не
помогло — тот слушать не стал, поскольку был очень занят. Все это случилось
давно, однако боль от потери никуда не делась.
Лещ
смотрелся на гвозде по-дурацки, да и вообще вид имел до странности глупый, а
значит мачехе вряд ли придет в голову его забрать, поэтому любить его можно без
опаски.
Улыбнувшись,
Золушка подняла с пола упавшую картофелину и снова взялась за нож. С
папенькиным подарком на кухне сразу стало веселее.
— Хорошо,
что ты неживой, — сказала она лещу, — иначе бы мачеха с сестрами тебя съели.
Они такие прожоры — я целый день только и делаю, что готовлю, да посуду после
них мою. Нет, я не жалуюсь, ты не подумай. Просто обычно мне не с кем
поговорить. А ты ведь не против?