— Нагульная дочь Мораны, в Прави места не нашлось, в империю на
передержку отправили. Русский подтянуть, веру в мамку вернуть да
ренегатов наказать. Такая версия тебя устроит?
— Нет, не устроит! Байки свои оставь для черни, а я хочу знать
правду! Кто ты? Демоница? — Страх начал мало-помалу выветриваться,
а в голосе самодержицы прозвучали стальные, властные нотки.
Я и сама такая: если ссыкотно, делаю вид, что море по
колено.
— Анна, ну откуда мне знать, кто я? Гульнула маменька по
молодости лет, вот и уродилось то, что уродилось! С меня-то какой
спрос? Держи артефакт и забудь, что видела. Померещилось тебе,
после стакана коньяку!
Императрица, неуверенно приняв бриллиант, тут же повесила на
шею.
Далее случилось странное, такого развития событий я не
планировала. Камень вместе с цепочкой всосался в нежную белую кожу
государыни. Анна, вскрикнув, повалилась без сознания. Не будь у
меня прокачанных скилов, острая пробка хрустального декантера вошла
бы аккурат в монаршую глазницу, а я бы отправилась на
колесование.
Подхватив обмякшее тело, заозиралась по сторонам. Первичная
реакция незадачливого убивца — отыскать место, куда бы понадёжней
заховать труп. Ощутив на шее тёплое дыхание, перевела дух: жива,
слава Моране! Не хочу на колесо страданий, мне ещё ворогам
земельные участки наделять, по два с половиной метра на
каждого!
Уложив Анну на кушетку, вытащила кисет с херотой. Ну нету у меня
нюхательной соли, я же не падаю в обморок по поводу и без!
Сыпнув граммульку на миллион в хрустальный бокал с водой, влила
прочищающий мозги напиток в рот императрицы. Глаза женщины тут же
открылись, по зеницам прошла изморозь. Вот уж чудной эффект, у меня
тоже так было?
Самодержицу скрючило, затем выгнуло дугой, и ноги сами пошли в
пляс. Отжигала государыня недолго: поймала бесноватую на выходе из
кабинета, где она пыталась головой проломить дубовую резную дверь.
Кое-как стреножив брыкающееся тело, дождалась, пока херота попустит
Анну. Вскоре воздействие стимулятора сошло на нет, взгляд приобрёл
осмысленное выражение, и через минуту императрица окончательно
пришла в себя.
Оглядев высокую грудь, не нашла ничего подозрительного. Рубцов,
ожогов не было и в помине, кожа оставалась чистой и такой же
бархатистой на вид, как и была. Новорождённый артефакт бесследно
исчез. Последовательность действий я запомнила, но не думаю, что
получится повторить сложный процесс в человечьей ипостаси. В роли
артефактора выступила истинная суть, она сама выбралась наружу, и я
тут была решительно ни при чём.