Многоголосый стон наполнил мастерскую.
- Нет! Только не она! Пожалуйста, мастер Лэй! Я буду отдавать
половину денег, лишь бы она у нас не работала!
- Тише! Тише! – напрасно кричал Лэй, надрывая горло, пока,
наконец, не начал снова колотить в медное било, требуя тишины.
Мало-помалу работницы замолчали.
- И, в-третьих, у нас будет работать старшая из семьи Хэ!
Старшая тётушка Хэ Джиэй теперь с нами, и она теперь будет
заботиться, – Лэй возвысил голос, – о ваших ранах и ожогах!
- Ура! Да здравствует тётушка Джиэй! – работницы вопили от
восторга. Некоторые уже, снимая перчатки, потянулись к Джией,
показывая ей обмотанные бинтами руки, но Лэй снова ударил в
било.
- Дайте тётушке Джиэй отдохнуть и выпить чаю с дороги, а потом
подходите, показывайте свои порезы! И помните – если вы утомите
тётушку Джиэй, я... я не знаю, что я с вами сделаю! Если ваша рана
не опухла и не кровоточит – даже не вздумайте приближаться к ней с
всякими царапинами!
- Мы поняли, мастер Лэй, - хором ответили работницы. Лэй
попробовал увести Джиэй к себе в комнату, но увидел, что она уже
стоит рядом с одной из работниц, держа её за распухшую ладонь. Вены
на руке Джиэй светились ярко-зелёным светом – она применяла свой
природный дар.
- Бедная девочка, - приговаривала Джиэй. – Сейчас станет
полегче, не переживай.
Лэй попробовал вмешаться, но когда Джиэй лечила, она ничего не
замечала вокруг себя, так что, покрутившись вокруг и похмыкав, он
отошёл.
Чаньинг села на какую-то бочку, расправила складки платья и
гордо выпрямила голову. Весь её вид показывал: «я вообще не
понимаю, как я оказалась среди этих деревенщин».
А Нинг взяла метёлку, стоявшую около двери, и начала аккуратно и
тщательно мести пол.
Дела в мастерской пошли на лад (впрочем, они и без того не были
так уж плохи). Чаньинг выделили стол в дальнем углу. Треть рабочего
времени она с лицом великомученицы медленно одевала эти
«отвратительные кожухи», треть – задумчиво вертела в руках
какой-нибудь стебель, а треть – снимала рабочую одежду и «приводила
себя в порядок». Так что до поры до времени вреда от неё не было,
как, впрочем, и пользы.
Маленькая Нинг мела пол, без особого труда лавируя между
работницами и станками в поисках сора. Метёлка в её руках так и
мелькала. Работницы жалели её – такая маленькая, старательная, и с
такими ужасными пятнами по всему телу, и старались поменьше
мусорить. Но для Нинг подметание пола было забавой. Стоило хоть
где-то на пол упасть скорлупе семечка Жёлтого Цветка, шипу, или
волоконцу стебля – Нинг молниеносно оказывалась поблизости, и с
воинственным возгласом «Ха!» наносила несчастному сору такой удар
метёлкой, что он пролетал через всю мастерскую и точнёхонько
оказывался в совке для мусора.