По глазам мазнуло тёплым светом, и я бодро соскочил с кровати.
Тело переполняла энергия, а живот натурально сводило от голода.
Несмотря на не самое приятное сновидение, отдохнуть удалось на
славу.
Что это было, я так до конца и не понял. То ли Ворон пытался
выйти со мной на связь, но по какой-то причине не преуспел, то ли
его наглая физиономия являлась всего лишь порождением моего
уставшего подсознания. Впрочем, это не имело никакого значения —
главное, что дальше молчаливых гляделок дело не зашло. Мне очень не
хотелось участвовать в очередной словесной дуэли.
Я посмотрел на сладко посапывающего Большого, по круглой
физиономии которого водили хороводы солнечные зайчики, и губы сами
собой растянулись в улыбке. Настроение после отдыха в нормальной
кровати было просто великолепное. И им определённо стоило
поделиться с окружающими.
— Рота, подъём! — радостно гаркнул я прямо в ухо коротышке.
Большой, вопреки ожиданиям, не то что не подскочил с кровати, а
даже не дёрнулся. Он лишь открыл один глаз, тоскливо посмотрел на
меня, а затем молча перевернулся набок, уткнувшись лицом в
стену.
— Вставай, друг мой, — выдохнул я, пару раз скрутив корпус,
чтобы разогнать кровь по мышцам. — Нас ждут великие дела.
— Мне снился дивный сон, милостивый государь, — с мечтательным
вздохом сообщил Большой. — В этом сне не было тебя, но зато были
изысканные яства, благородное вино и светлоокие девы, изнывающие от
желания одарить меня своей любовью…
— Вина и яств не обещаю… — я выполнил ещё несколько разминочных
упражнений, а затем упал на пол и быстро отжался три десятка раз. —
Но девы будут… Мы с тобой идём в бордель…
— Ты предлагаешь мне отправиться в оплот греха и порока? —
Большой резко сел, свесив ноги с кровати.
— Вроде того, — кивнул я.
— Тогда чего же мы ждём?
Большой спрыгнул с кровати, на его лице читался неподдельный
энтузиазм. Я же, усмехнувшись, перешёл от отжиманий к приседаниям.
Пусть теперь моё главное оружие — это магия, но тело в любом случае
нужно держать в форме.
— Зачем ты истязаешь себя, милостивый государь? —
поинтересовался Большой, наблюдая за моими упражнениями.
— Помолчи, — попросил я, замерев в «планке». — Если не хочешь
присоединиться ко мне.
Коротышка, которого совершенно не прельщала подобная
перспектива, тут же закрыл рот. Он смотрел на меня со смесью
удивления и жалости, но с разговорами больше не лез.