А теперь — вишенка на торте. Уродливая вишенка, которая, как я
надеюсь, отвлечет внимание менталиста от поиска внедренных закладок
и изменений.
Нарочито грубо поправляю воспоминания Липова и его охранника за
последний час — просто замазываю их, вливая больше маны. Теперь оба
будут думать, что пришли сюда чтобы поймать меня, ждали целый час,
но так и не дождались. Липов поскользнулся на траве, охранник помог
ему подняться. Никого не трогали, ничего не видели. А парочка
синяков на теле охранника появилась сама собой.
Потом — создаю железный лист с грубо намалёванной надписью «НЕ
ТРОГАТЬ АЛМАЗОВА», и прибиваю его к стене вондера Липова. Менталист
Липовых обнаружит это безобразие в первые секунды поиска, и сразу
же уберёт. Надеюсь, на этом он и успокоится, потому что другие
действия запрятаны гораздо глубже. Даже самый талантливый
иллюзионист лет за пять не сможет научиться более ювелирным
действиям, так что искать еще одно вмешательство скорее всего не
станут. Разумеется, когда поведение Славы начнёт меняться, Липовы
забьют тревогу, но сделать уже ничего не смогут — к тому моменту
изменения станут частью его личности. Внушенные эмоции расползутся
по его воспоминаниям, словно корни, меняя соседнюю память, и даже
если каким-то чудом найти сами корни (что с каждым днем будет все
сложнее, особенно если я буду исподволь влиять на парнишку) и
выкорчевать их, ничего особо не изменится.
Перед уходом привожу пациентов в сознание и ухожу, даже не
забрав ключи от хваленого Континенталя. Мне плохо, как и всегда
после подобных игр с чужим разумом. После коррекции чужой памяти я
ощутил откат, но не головную боль, которая почти прошла, а иной,
более неприятный.
Просто представьте, что вы живёте год рядом с другим человеком.
Спите в одной комнате (гусары, молчать!), вместе ходите на
завтраки, испытываете одни и те же эмоции, думаете одни и те же
мысли. Становитесь за год лучшими друзьями, понимаете друг друга с
полуслова. Узнаете, почему другу нравится другой типаж девушек, и
почему он не любит какого-то Алмазова Айдара, к которому вы за год
тоже проникаетесь раздражением. Вот примерно это я испытал,
перепрожив год чужих воспоминаний.
А потом оказывается, что я и Липов никогда и не дружили. Друг
друга мы не понимаем и, мягко говоря, не любим. И вообще, тот Айдар
Алмазов, мерзкий сноб с ожогом на лице, я.