Мало того, что такое откровение потрясает, так я потом еще и
меняю воспоминания человека, с которым за год вроде как
сдружился.
Шагаю через парк. Выхожу к дороге и пару километров иду по ней,
не глядя по сторонам. Мир кажется серым и неприветливым.
Я мог на пару секунд заглянуть в вондер, подкорректировать свои
воспоминания или эмоции. Мог, но не хотел. Возможно, мой выбор
кому-то мог показаться странным, но я не считаю, что человек создан
лишь для удовольствия. В жизни должно быть место страданию,
особенно оправданному страданию, которое ты получаешь в ответ на
какие-то свои нехорошие поступки. Если замазывать плохие
воспоминания, можно превратиться в довольного жизнью человека, у
которого все всегда хорошо. Только это путь в бездну.
Приведу пример. Я был знаком с губернатором, который устал от
власти, от забот о целом городе, потому подстроил свою смерть, а
сам поселился в заброшенном общежитии, ни имея за душой ни гроша.
За пару лет некогда крепкая и богатая одежда износилась, и
губернатор стал напоминать бездомного бродягу. Но его эта жизнь
устраивала, ведь когда он жил в центре и решал судьбы, мечтал ни о
чем не заботиться, плыть по течению и питаться тем, что бог подаст,
а то и попросту добывать себе еду с помощью F-рангового клинка.
А потом выяснилось, что бродяга и губернатором-то не был
никогда, просто развил навык изменения воспоминаний, чтобы
довольствоваться жизнью бродяги.
Я еще полчаса слоняюсь по улицам, пока мне это не надоедает.
Тогда я присаживаюсь прямо на нижнюю ступеньку широкой лестницы
возле крупного продуктового магазина, и сижу там еще с час. Мимо
ходят покупатели, которым я нисколько не мешаю. Я не вызываю у них
никаких эмоций: никто не удивляется, не тычет в меня пальцами, не
спрашивает, что со мной, и не зубоскалит. Замученные люди,
погребенные под ворохом ежедневной рутины, не обращают внимания на
чуть более замученного бедолагу.
— Давай, соберись, Айдар, — пытаюсь я наскрести силы, чтобы
встать и пойти домой, но не получается. Чувствую себя отвратно,
полностью обессилевшим. Крох сил хватает только на то, чтобы
смотреть по сторонам.
И я замечаю маленькую девочку лет четырех. Она стоит метрах в
десяти от меня, рядом с двумя разговаривающими женщинами. Закутана
в курточку, ниже глаз — натянут ярко-красный шарфик.