— Вы забываетесь, милорд, меня Его величество назначил
свидетелем этого обряда, — высокомерно ответил ему золотоволосый.
Суровая дама что-то фыркнула себе под нос, окинув меня
недоброжелательным взглядом. И только мой муж и великан-Бойд
оставались совершено невозмутимы: первый, достав откуда-то кусок
ткани, удивительно бережно бинтовал мою кровоточащую ладонь, второй
же прятал нож в каменную шкатулку. И когда оба закончили, продолжая
всё так же безмолвствовать, мужчины одновременно направились к
выходу из часовни. Мою ладонь муж так и не выпустил из своей, и мне
ничего не оставалось, как последовать за ними.
Наше появление в зале огласилось громоподобным криком и
оглушающим грохотом железа. А слуги по невидимому мне знаку тотчас
устремились к столу, разливая по кубкам рубиновый напиток.
— Мои люди приветствуют тебя, — равнодушным голосом проговорил
Алан, ведя меня за собой, словно жертву на заклание, едва слышно
добавив, — мы должны присутствовать на пиру, устроенном в нашу
честь.
Я не ответила, да это от меня и не требовалось. Сейчас я, с
трудом держа голову прямо, боролась с подступающей к горлу тошнотой
и сосредоточенно смотрела перед собой, сопротивляясь
головокружению.
— Полчаса, и мы поднимемся в покои, — шёпотом произнёс муж,
неожиданно сбавляя шаг, чтобы я шла с ним вровень. Я снова
промолчала, все мои мысли были заняты лишь одним важным вопросом —
как избежать брачной ночи с совершенно чужим мне человеком.
Свадебный пир прошёл для меня как в тумане, я смутно помню
людей, произносящих в большинстве своём неискренние пожелания.
Кажется, граф Лавастин порывался подойти ко мне, но Бойд и ещё
несколько мужчин крепко держали оборону, и это было самым лучшим
для меня событием за весь этот бесконечный день. Наш стол ломился
от яств, но от усталости и тошноты я не смогла проглотить ни
кусочка. Вино показалось мне противным и чересчур кислым, а воду
мне так и не принесли. Но даже неимоверная усталость и начинающаяся
головная боль не могли заставить меня покинуть этот фарс,
называемый свадебным празднованием, и подняться в покои. Мои мысли,
словно пчёлы в разворошённом улье, лихорадочно метались в поисках
способа отсрочить брачную ночь…
— Идём, — голосом, не терпящим возражений, произнёс муж, рывком
поднимаясь из-за стола и обрывая мои тягостные думы.