— Мы можем… — заговорила я, пытаясь оттянуть неизбежное, но
мужчина, властным жестом меня прервав, повторил:
— Идём.
Под сальные шутки и громкие выкрики мы слишком быстро поднялись
на второй этаж и так же быстро прошли по мрачному коридору к моим
покоям. Все мои попытки высвободить руку из крепкого захвата не
увенчались успехом, и я была буквально затянута в тёмную,
освещаемую лишь закатом и затухающими углями в камине, комнату.
— Давай покончим с этим немедленно, — заговорил мужчина, с
противным скрежетом запирая дверь на засов. После чего он
неторопливо меня обошёл и, окинув оценивающим взглядом, добавил, —
ты не в моём вкусе, но я буду с тобой ласков и не обременю
визитами.
— Хм… — усмехнулась, гнев и оскорблённая гордость мгновенно
заглушили головную боль и притупили чувство самосохранения, а
желание договориться исчезло как утренний туман, — только посмей ко
мне притронуться, и ты пожалеешь об этом.
— Ты моя жена и должна послушна быть моей воле, так ведь вас
учат церковники? — со снисходительной улыбкой протянул Алан,
медленно расстёгивая пуговицу за пуговицей на белоснежной
рубахе.
— Я тебя предупредила, — произнесла, пятясь к кровати, где под
шкурой какого-то животного я спрятала трезубую вилку. Если
новоиспечённый муж ждёт от меня покорности, то он глубоко
ошибается, без боя я не сдамся.
— Кхм… — поперхнулся муж. Стаскивая с себя рубаху, он небрежным
взмахом бросил её на пол и вкрадчивым голосом проговорил, — приказ
короля, драгоценная. Ты сама прибыла в мой замок.
— Я не… — недоговорила, мой блуждающий взгляд по крепкому и
сильному телу зацепился за странную татуировку на плече мужа.
Безотчётный страх вдруг овладел мной, дыхание перехватило, сердце,
словно испуганная птаха, забилось в груди, а тело покрылось
холодной испариной.
Судорожно втянув воздух, от резко прострелившей мой затылок
невыносимой боли, я потрясенно смотрела на мелькающие перед глазами
словно в ускоренной перемотке картинки, пока не уплыла в
спасительную и долгожданную темноту.
— Ты сказал, она скоро очнётся, — на краю сознания я услышала
знакомый голос, но ни сил, ни желания даже чуть приоткрыть глаза у
меня не было. Голова продолжала адски болеть, мысли путались,
воспоминания мои и Таллии переплелись так, что я уже не могла
определить, кому они принадлежат. А стоило только приложить немного
усилий и попытаться разобраться в этом жутком месиве, в висках тут
же начинало пульсировать, а к горлу подступала тошнота.