— Приказали отмыть стены от копоти, госпожа, — промямлила Нора,
сжимая в руках мокрую тряпку, с которой чёрной сажей на каменный
пол стекала вода.
— Кто приказал?
— Леди Сесиль, госпожа. Потребовала за три дня управиться, —
ответила служанка, с трудом сдержав обречённый вздох. Граф Алан
объявив слугам, что я новая хозяйка в замке, странным образом забыл
снять этот обременительный труд с леди Сесиль.
— Леди Сесиль значит… — задумчиво протянула и мысленно
выругалась. Три дня назад леди Сесиль распорядилась выбросить
кипрей и листья клубники, которые я оставила на кухне
ферментироваться.
Вчера, зная, что с деревни я вернусь поздно и мне потребуется
помыться, она трижды за вечер приняла ванну, истратив всю горячую
воду. Дожидаться, пока та снова нагреется, у меня уже не было ни
сил нежелания.
Сегодня леди, наверняка зная, что в замок прибудет лорд Гавин,
вздумала отмыть стены от копоти, причём сразу в четырёх комнатах.
Разместить гостя и его свиту как подобает статус лорда я не смогу,
а значит, прослыву на всё графство Гэйр нерадивой хозяйкой. А муж
лично меня попросил проконтролировать слуг, так как гость очень
важен для него. Мне же не хотелось подводить Алана, вопреки слухам
он оказался не таким ужасным.
За неделю моего пребывания в замке мы с мужем вполне сносно
сосуществовали. Пару раз перемолвились несколькими фразами; дважды
обедали наедине, правда, не сказав при этом ни слова, однако
большую часть времени мы практически с ним не пересекались. Я также
могла свободно передвигаться не только в замке, но и за его
территорией. Да с грозным сопровождением, которое, впрочем, меня
нисколько не волновало, наоборот, с такой охраной мне было не
страшно гулять по незнакомым местам. На третий же день Эдна
вовлекла меня в управление замком, намекнув на мои широкие
полномочия и дав понять, что этого от меня ожидает муж.
Отказываться и сопротивляться я не видела смысла и признаться с
увлечением занялась новым для меня делом, периодически сравнивая
ненавязчивое обучение Эдны с воспоминаниями Таллии.
Одно меня пугало до жути, до потемнения в глазах и дрожи — это
наша брачная ночь. А ещё из головы не выходили слова графа
Лавастина, что Таллия уже познала мужчину, воспоминания об этом мне
так и не открылись. Проверить у повитухи? Будет очень странно,
после того как окровавленную простыть выставили напоказ, да и
доверять мне здесь было некому.