— Молодежь! — улыбнулся он, увидев нашу стайку.
Взмахом руки отогнал штабистов, в пару шагов приблизился и сгреб
дочку в объятия. Та, как всякий подросток, тут же попыталась
вырваться, мол, ну что еще за телячьи нежности у всех на глазах!
Однако с тем же успехом Княжна могла попытаться остановить
локомотив паровоза. Так что уже через пару мгновений обмякла, и
сама обняла отца.
Дурында! Я бы сейчас что угодно отдал, чтобы меня вот так кто-то
в грудь впечатал.
— Все ваши родные в полном порядке. — первым делом уведомил нас
Федор Михайлович. — Как только произошло нападение на мое имения,
их эвакуировали на запасную точку. Там они сейчас и находятся. И,
нет. Мы пока не дадим вам возможности увидеться, прошу к этому
отнестись с пониманием. У врага оказалась слишком глубоко проникшая
в наши ряды сеть осведомителей. Мы не можем рисковать.
И хотя мама Дениса, и его сестры, не были мне родными, я испытал
чувство облегчения и благодарности. Все-таки этот старикан
относился к людям старой закалки, для которого взятые на себя
обязательства не были пустым звуком.
— Может, хотя бы вы расскажете, что происходит? — спросил я.
Хотя я, как бы, уже не был Лидером Структуры, поскольку сам ее
распустил, право говорить от имени коллектива одноклассники так и
оставили за мной.
— Бардак. — емко охарактеризовал ситуацию маршал. — Пожар,
потоп, переезд и Казни египетские в одном наборе!
— Настолько плохо?
— Нет. Не настолько. — уточнил Федор Михайлович. — Все же война
не началась, и мы сохранили статус-кво. Но зато оказались в
ситуации, когда возникли серьезные проблемы с доверием. Именно
поэтому вас пришлось продержать здесь так долго — мы попросту не
знаем на кого сейчас можем положиться. Стикс и те, кто за ним
стоит, хорошо поработали за последние годы. Чего нельзя сказать о
нас.
Ребятня откровения великого князя пропустила мимо ушей — болтает
старик, и пусть болтает. А я вот сразу же напрягся. Ведь строго
говоря, Кузнецову не было необходимости нам ТАК все разжевывать. Он
даже мог не объясняться, если уж на то пошло. Ограничился бы
сообщением о родных, и дело с концом.
Но тот факт, что он это все-таки делал, говорил только об одном.
В голове старого новуса, среди всех планов и дел, которые ее
заполняли, одно было отведено нам.
Подтверждая мою догадку, дальше маршал начал рассказывать, как
удар функций едва не парализовал деятельность правительства, всех
управленческих институтов, а так же обнажил множество проблем в
вопросах, как внутренней, так и внешней политики. Мол, в армии
саботаж и дезертирство, в силовых структурах — чистки, с бюджетами
беда…