Дети собираются вокруг меня и стоят, тесно прижавшись. Их лица полны раскаяния и страха.
– Садитесь на свои места, – говорю им.
– Что теперь будет, Регина Викторовна? – тихо спрашивает Андрей.
Пожимаю плечами. Предполагаю, что ничего хорошего ждать не придется. Наверняка этот здоровяк поднимет шум. Даже представить страшно, как буду рассказывать о таком событии маме, и понимаю, что первый рабочий год в школе оборачивается для меня провалом.
Слезы снова набегают на глаза.
– Возьмите, – Юля сует мне в руку влажную салфетку. – У вас тушь… потекла…
Пока я привожу себя в порядок, пытаюсь собраться с мыслями. Да, в классе чуть не случилась беда, но я настроена сначала разобраться в ситуации, а потом уже казнить или миловать детей.
– Как это понимать, Регина Викторовна? – сверлит меня взглядом завуч по воспитательной работе. – Почему ученики были в классе одни?
– Но..., – краснею я. Какая бестактность воспитывать учителя на глазах у детей! – Был урок математики.
– Илья Борисович, – завуч поворачивается к педагогу.
Тот стоит растерянный и красный, но от злости.
– Простите, а в чем я провинился?
Илья тоже первый год работает в школе и задерживаться здесь не собирается, поэтому дерзит администрации по полной программе. Я же внутренне сжимаюсь, боюсь, что его поведение лишь усугубит наше положение.
– Как в чем? – брови завуча взлетают, острый взгляд поверх очков пронизывает нас. – Вы оставили детей одних!
– Простите! В уставе школы не записано, что учитель-предметник не имеет права покинуть класс на перемене. Это не детский сад, и не солдатская казарма! Я могу пойти в туалет, или в лаборантскую за учебником, в конце концов, могу поговорить в коридоре с родителями или с детьми.
Я облегченно выдыхаю. Мне бы и в голову не пришло сослаться на устав лицея, а ведь это основной документ, регламентирующий поведение учителя и учеников в учебном заведении.
– Илья Борисович, вы свободны, – машет рукой завуч и поворачивается ко мне.
– А урок?
– Отработаете во внеурочное время.
– За что я наказан? – вспыхивает Илья.
– Идите уже! Молоды еще, чтобы перечить!
Завуч выпроваживает посторонних из аудитории и поворачивается к притихшему классу. Я с тоской смотрю на осунувшиеся и заплаканные лица. Неужели мои добрые дети дошли до такого кошмара? Не верю! Здесь что-то другое!