От Щелкунчика до Карлсона - страница 56

А вы на Мартина наезжаете.

Но сэру Томасу Мэлори, по сути, не повезло - после того, как он написал на базе множества рыцарских романов свой эпохальный труд, популярность рыцарских романов пошла на спад. Средневековье заканчивалось, наступали новые времена и всем стало не до древних рыцарей.

Как это ни странно, в изрядной степени популярность "артурианы" возродил через несколько столетий автор, решивший над ней поглумиться.

Марк Твен «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура» (1889) илл. Дэниэл Картер Берд

Я имею в виду, разумеется, Марка Твена и его роман-пародию «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура». Сюжет этого едва ли не первого романа о попаданцах всем, думается, известен.

Старший фабричный мастер по имени Хэнк Морган во время драки с работягами получает ломом по башке и неведомым образом очухивается в Британии времен короля Артура.

Умело применяя современные знания, он сначала остается в живых, потом делает быструю карьеру, потом перекраивает жизнь в Камелоте на современный (ему) лад, где рыцари ездят на велосипедах и носят на себе рекламные щиты.

В общем, над иконами рыцарства Твен глумился напропалую, вот, например, как в его романе описан Мерлин:

— Кто он?

— Мерлин, могущественный чародей и великий лжец. Пропади он пропадом! Он так надоел нам своей единственной сказкой! Все боятся его, потому что он повелевает бурями и молниями и дьяволы ада послушны ему, — а то мы давно выпустили бы ему кишки, чтобы покончить с его сказкой. Он всегда рассказывает ее в третьем лице, делая вид, будто он так скромен, что не хочет прославлять самого себя. Да будь он проклят! Да разразит его гром! Разбудите меня, пожалуйста, когда он кончит.

Мальчик опустил голову ко мне на плечо и притворился спящим. Старик начал свой рассказ; и мальчик сразу же заснул по-настоящему; заснули псы, заснули придворные, заснули лакеи и воины. Однообразно звучал скучный голос, со всех сторон доносился мерный храп, словно приглушенный аккомпанемент духовых инструментов. Кто сидел опустив голову на руки; кто откинулся назад и храпел, широко раскрыв рот; мухи жужжали и кусались — их перестали отгонять; из сотен нор вылезли крысы и бегали повсюду, чувствуя себя, как дома; одна из них, словно белка, взобралась на голову короля, в лапках она держала кусочек сыру и грызла его, с простодушным бесстыдством посыпая лицо короля крошками. Это была мирная сценка, успокоительная для усталого взора и измученной души.