От Щелкунчика до Карлсона - страница 82
Ну и во что все в итоге вылилось?
Да в песню выпускника "Бауманки" и когда-то неплохого джазового басиста с профильным образованием Аркадия Укупника на стихи тогда еще не тестя Леонида Агутина Юрия Варума:
Целый месяц мы с тобой женаты,
Сеpафима, как ты не пpава,
Мне ещё не pазу не дала ты
Pеализовать свои пpава.
Я поднатоpев в делах амуpных,
Шуpы-муpы мне не по нутpу,
Отчего же каждый вечеp штуpмом
Кpепость непpиступную беpу.
Сим-Сим, откpойся, Сим-Сим, отдайся,
Да ты не бойся и не стесняйся.
Я не насильник, повеpь мне, Сима,
Hо жить так дальше невыносимо.
Как говорил персонаж другой сказки: "Вино переходит в уксус, а Мюнхгаузен в Феофила. Очевидно, в этом есть какое-то непонятное свойство природы".
Вот к Мюнхгаузену, наверное, и перейдем.
В отличие от других сказочных героев барон Мюнхгаузен - абсолютно реальный человек. У него было имя (даже не одно), фамилия, и документы на это имя - Карл Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен.
Фотографий, правда, не осталось, поскольку жил господин барон, или, по-немецки, "фрайгерр" довольно давно, еще в 18 веке. Зато остался прижизненный портрет. Точнее - портрет как раз не остался, он был утрачен в годы Второй мировой войны, когда союзники разносили Германию по камешкам, но сохранился в копиях.
Все было как у людей, короче, благо, за каждым из жившим на этой Земле тянется длинный бумажный шлейф. За Карлом Фридрихом Иеронимом - тоже. Характеристики, послужной список, подпись в свидетельстве о браке, куча рапортов, написанных на военной службе (точнее - подписанных, в армии пишет писарь, а ротный командир подписывает, вот автограф "лейтенанта фон Мюнхгаузена"), прошение об отставке, заявы в суд, кляузы на обидчиков, все дела.
"Господин барон", кстати, принадлежал к древнему немецкому аристократическому роду, известному с 12 века, ведущему свой отчет с некоего "рыцаря Ремберта", упомянутого в хронике в 1183 году.
Столетие спустя один из потомков этого Ремберта, некий рыцарь Гейно под участвовал в Шестом крестовом походе. Из которого вернулся, но не без потерь - подцепил в Палестине от зловредных сарацин проклятие, павшее на весь род. Отныне почти все потомки рыцаря Ремберта погибали в битвах или помирали от болезней, не успев завести детей.
Род, сами понимаете, стремительно вымирал, наконец, остался последний носитель фамилии, да и тот, прости Господи, был монах-цистерцианец. Пожалев вымирающую ветвь и приняв во внимание остроту ситуации, церковь пошла навстречу, монаха специальным указом расстригли обратно и вернули в мир. И знаете что?