— Какие думы маете, казаки? — хрипло спросил, словно прорычал
Гонта, окидывая собравшихся рыскающим взглядом затравленного зверя.
— В чьи края путь-дорожку держать будем?
— К султану турецкому, куда ж еще, — подал голос сотенный атаман
Суховий, крепкий жилистый казак с седыми вислыми усами.
— Османы в поход на Русь собираются, — возразил другой сотник,
по прозвищу Секач. По кроваво-бурой тряпице, плотно перехватившей
раненную руку, неторопливо ползла крупная зеленая муха. — Срамно
оружие супротив братьев своих подымать, за веру басурманскую.
— Тогда одно остается: пасть государыне в ноги и молить о
прощении. Повинную голову меч не сечет, — оскалился в невеселой
улыбке Гонта.
— Меч-то может и не сечет, а кандалы и веревка уже уготовлены, —
язвительно, вполголоса проговорил Секач.
Услышали все. Гонта стянул с себя окровавленную рубашку, смял ее
в руках и, прошипев сквозь зубы от стрельнувшей болью раны,
зашвырнул комок в кусты.
— Порохом надо присыпать, — негромко посоветовал Данила, глядя
на неглубокую сабельную рану, тянущуюся наискось через грудь
полковника.
— Заживет и так, — мрачнея, отозвался Гонта. Выдержав паузу, он
испытующе уставился на Палия. — Ну а ты что молчишь, колдун? Сумел
гибель от нас отвести, выручай еще раз.
Под молчаливыми взорами войсковой старшины Данила привычно потер
виски и выдал ответ, удививший его самого:
— За океан надо бежать, батько! В Америку.
Поднявшийся было гвалт пресек повелительный жест полковника:
— В Америку, говоришь? — Он усмехнулся в усы. — А ведь добрая
мысль, братцы, — оглядев внимательным взглядом примолкших казаков,
веско добавил: — Крепкая рука и добрая сабля везде в цене.
Мнения разделились. Ожесточенный спор продолжался до полудня,
пока палящее солнце не загнало казаков в тень. Остудив пересохшие
глотки кислым вином, к единому решению войсковая старшина так и не
пришла. В итоге судьбу конницы вынесли на кош. Тысячеголосая толпа
на закате солнца огласила окончательный вердикт: одна половина
решила искать счастья на службе у турецкого султана, вторая — за
океаном.
Утром следующего дня оставшиеся обсуждали план действий.
— Вот только гроши где раздобыть, ума не приложу, — пожаловался
Данила, лихорадочно высчитывая в уме стоимость корабля.
— Сдурел, казак? — изумленно вскинулся Гонта. — Запорожец не
купец, так возьмем!