Дружный гогот, сорвав с деревьев испуганную стаю ворон,
несколько разрядил невеселую обстановку. Данила смущенно пожал
плечами — в последнее время торгашеская жилка давала знать о себе
чаще прежнего.
— Раздобудем челны и захватим корабль, — уже спокойно продолжал
Гонта. — Чай не впервой.
На том и порешили. В эту же ночь конная лава стронулась со
стоянки в направлении Крымского ханства.
Примерно в тоже время, в далеком Париже, Григорий Орлов маялся
срамной болезнью. Безуспешные поиски беглянки наконец-то вывели на
след, но прок от него был невелик — отплывать за океан фаворит не
собирался. Уже смирившись с потерей, он бесцельно тратил время в
постелях искусных куртизанок, пока в одно прекрасное утро
нестерпимый зуд не дал о себе знать.
Наружу выплеснулось все: и досада от неудачи, и злость на
парижских кокоток, и… В общем, спешно вызванный адъютант получил от
яростно чешущего причинное место светлейшего срочный наказ:
немедленно доставить грамоту на борт тридцатипушечного фрегата,
поджидавшего в порту на случай поимки самозванки.
Греческий корсар Ламбро Каччиони, верой и правдой служивший
России, хмыкнул в смолисто-черные усы и отдал команду поднять
паруса. Путь пирата лежал через океан.
Живность нанесла завершающий удар.
Глава десятая
Дождь закончился. Утро брызнуло в окно яркими лучами солнца,
настырно лезущими сквозь плотно сомкнутые веки. Златка с
наслаждением, до хруста в позвонках потянулась. В приоткрытую
створку доносились звуки деревенской жизни: звонко щелкали кнутами
пастухи (ковбои, вспомнила девушка), мычали коровы и лениво
перебрехивались дворовые псы; суматошно голосили куры и деловито
гоготали вечно озабоченные гуси. Обычное ранчо пасторальной
Америки.
Понежившись еще несколько минут, она кликнула служанку, умылась,
причесалась и неспешно отправилась куда глаза глядят. То есть на
поиски кухни, где можно было разжиться бутербродами и крепким кофе.
А заодно посидеть, обдумать, что делать дальше: за душой ни гроша,
а сидеть на шее гостеприимного хозяина не хотелось. Срочно нужна
была идея.
— Злата, — послышался за спиной удивленный голос Доминика де
Брюэ. — Вы уже проснулись?
— Нет, — хихикнула девушка, зябко поведя плечами; в коридоре
было прохладно. — Я лунатик, во сне гуляю.
Доминик непринужденно рассмеялся. Сегодня он выглядел
значительно лучше: исчезли синюшные отеки со скул, разгладились
морщины у губ, и в глазах появился живой блеск.