Лисси тоскующе посмотрела в окно, где ликовало лето. Небо было
пронзительно голубым и густым, как сливки. Птицы пели так, как
будто репетировали перед премьерой в столичном театре, копыта
лошадей бодро звенели по брусчатке мостовой, издалека слышались
надсадные крики утренних продавцов. Лето звенело и не желало ничего
знать о частных проблемах какой-то Фелиции Меззерли. Мать заметила,
как дочь вздохнула, и положила успокаивающе ладонь на руку
супруга.
- Ладно, дорогой, - сказала она. - Мы же договорились, что дадим
Лисси попробовать. Ей в этом году исполняется семнадцать лет. Мы
можем подарить ей дорогой подарок или дать денег на начало ее
предприятия.
- А-а! – закричала Лисси, и птицы, певшие за окном, чуть не
свалились с ветки. - Мама, папа! Это правда?
Отец только махнул рукой, сдаваясь, а мама улыбнулась.
- Каждый человек имеет право на ошибку, - сказала она. - На свою
личную ошибку. Даже если ты не добьешься успеха, то все-таки
попробуешь осуществить свою мечту.
- Я вас обожаю!
Лисси сорвалась с места и зажала родителей в нежных удушающих
объятьях.
- Имей в виду, Лисси, - строго произнес отец, пытаясь вырваться
из смертельного захвата, - денег едва хватит на первый месяц аренды
и на скромный ремонт. А дальше все в твоих руках.
- Булочки с корицей и марципаном к чаю, - объявила Милли, внося
блюдо с булочками. - Нисса Фелиция вчера вечером сама испекла.
Отец взял булочку и откусил.
- Хм, может, у тебя что-нибудь и получится, - задумчиво
пережевывая, сказал он. - Я, по крайней мере, готов был бы пройти
полгорода и отстоять в часовой очереди, чтобы купить такой
деликатес.
Роззи улыбнулась сестре, а Рой показал большой палец. Лисси
закружилась на месте, не зная, как выразить переполняющее ее
счастье.
- Пойте! – великодушно разрешила она молчащим в испуге птицам, и
те снова завели оглушающий летний концерт.
Сай поерзал на подоконнике, стараясь умоститься поудобнее и при
этом не уронить лежащий на коленях талмуд. За прошедшие десять лет
что-то явно изменилось. То ли усох подоконник, то ли разрослось
седалище, пытающееся на нем устроиться. Следовало признать, что
детство закончилось, пора искать приют посолиднее и покомфортнее.
Сай вздохнул и обвел взглядом комнату. Куда здесь еще можно
приткнуться?
Диван? Абсолютно непригодная для чтения вещь! Развалиться на
нем, наслаждаясь упругой мягкостью и гладкостью обивки, - запросто.
Но вот читать! Читать, вдумчиво вглядываясь в стройные ряды букв,
изучая лабиринт схем, делая на полях пометки острозаточенным
карандашом, - читать на диване было категорически невозможно. Этот
предмет мебели попросту несовместим с таким интеллектуально
затратным действием, как чтение. Он вообще ни с единым
интеллектуальным порывом несовместим. Только роскошь, покой и
наслаждение… Кто додумался установить этого монстра в
библиотеке?