– Морриган? – раздалось негромкое за спиной. – Нам надо
поговорить.
Пожав плечами, она вслед за Саманьей поднялась в библиотеку.
– Насчет третьего бокора, я полагаю?
Жрица вуду остановилась у окна, полубоком к Морриган.
– Что ты знаешь о нем?
– Немногое. Как я и говорила, Бадб не называла его по имени,
зато рассказала кое-что занятное. Ходят слухи, что он искажает
ритуал воскрешения. Намеренно. Подробностей я не знаю. Расскажешь
сама или за информацией мне послать призрачных слухачей Аситу?
– Морфо. – Улыбка тронула губы Саманьи. Она тряхнула головой,
позволяя косичкам разлететься. – Бокор, да… Его зовут Кофи Бернар.
Он был неплохим бокором – хуже папы, конечно, но куда одареннее,
чем Векеса Анен. А потом его ритуалы стали проваливаться одним за
другим.
Морриган машинально ее поправила, но, увлеченная, Саманья не
услышала.
– Души не возвращались в прижизненные тела. А папа и другие
бокоры, к которым после Кофи обращались родственники погибшего, и
вовсе не могли отыскать души в мире теней.
– Может, в свои чертоги их забирала Дану? – предположила
Морриган.
– Это… не такие люди. К тому же была и другая странность. Один
бокор из самого Порт-о-Пренс[1]
прикинулся человеком, которому требовалась помощь, чтобы
присутствовать при ритуале Кофи. Он увидел очень странные веве и
услышал не менее странные заклинания. Другие бы не поняли. Он –
да.
– Поняли что?
– Души, которые его просили спасти, Кофи отдавал Барону Субботе.
Самеди.
– Да, я знаю, – рассеянно отозвалась Морриган. Лоа, благодаря
которому Клио осталась жива. Вернее, вернулась к жизни. – Темная
история. Проведаю и его тоже.
– Я пойду вместе с тобой.
Морриган выгнула бровь. Не «можно ли мне…» или «я хочу пойти», а
«я пойду».
– Я работаю одна.
Саманья развела тонкими руками цвета шоколада.
– Работай. Я не буду мешать. Но мне нужно… понять. – Жрица
вскинула подбородок. – Правда ли то, что о нем говорят. Что он…
сумасшедший. Или, хуже того, злодей.
Что-то было в ее лице такое…
– Хорошо. Но сначала проведаем Векесу, раз он главный
подозреваемый…
Саманья молча смотрела своими глубокими темными глазами.
– Ладно, – сдалась Морриган. – Не знаю, что за дело у тебя к
этому Кофи… Заглянем сперва к нему.
Иногда казалось, что Пропасть – молодая женщина, меняющая маски,
любящая яркие шоу и театральные представления. Переменчивая,
вспыльчивая, страстная девушка со шлейфом духов с ароматом полыни.
Та, что не любила тишину и спокойную музыку – только взволнованный
гомон чужих голосов. Та, что любила танцевать по ночам и
просыпалась только к полудню.