«Ты – параноик», – сказала Морриган самой себе. И сразу же
возразила: «Нет, я ведьма с обостренной колдовской интуицией».
Людям вроде Ника для подтверждения некоей неправильности
происходящего требовался След из тэны. Она же основывалась на
внутренних ощущениях, которые почти никогда ее не обманывали. А вот
доказать их правоту было гораздо сложней.
Исключительно для очистки совести (и для гарантии крепкого сна)
Морриган призвала на помощь призрачных слухачей Аситу, но изменила
схему их действий. Велела морфо рассыпаться по площади вокруг дома
сестер Даффи, впиться в стены (если такое возможно и на поверхность
не наложены защитные печати-молнии) и… слушать.
Разговоров будет очень много – помимо шести сестер, в особняке
живут боевые колдуны и прислуга. Но возможно, ей удастся выудить из
этого гвалта хоть что-то существенное.
И понять, какие скелеты прячут безупречные леди в своих
шкафах.
В комнате было тихо. Противоестественно тихо.
Уна попыталась подняться, но со стоном рухнула обратно на пол.
Еще и умудрилась приложиться головой, заставив пятна плясать перед
глазами. Не цветные – черные.
Тело болело невыносимо. Все, что Уна смогла сделать – это,
собрав волю в кулак, подняться и дотащиться до кровати. И, упав
лицом в подушку, забыться тяжелым сном.
…Уна снова была в «Дьяволицах». Снова танцевала у шеста. Но
теперь вместо скучающих завсегдатаев клуба она видела змеиноголовых
людей. И каждый ее палец превратился в клинок из стали.
Она приближалась к змееголовым, а они – к ней. Кто из них
добыча, а кто – жертва?
…Теперь уже Уна сидела за столиком в «Дьяволицах». Дойл кричал
на нее, чтобы шла на сцену. Но она не могла заставить себя сделать
даже шаг, потому что по шесту ползала змея. Под ногами Уны
расплывались зеленые лужицы. Она уставилась на собственные руки.
Теперь понятно, откуда вокруг столько яда – он тек прямо из ее
позеленевших вен.
…Уну окружили змеи. Они смотрели на нее своими странными глазами
и шипели: «Тс-с-с-с», – будто просили ее помолчать. Говорить она
все равно не смогла бы – как это сделаешь, если язык раздвоен?
Она со вскриком проснулась, вынырнула на поверхность из глубин
кошмара, им же и захлебываясь. Выкашляла остатки дремотного страха,
но на смену ему пришла боль. Все тело ныло, кожа чесалась. Во сне
Уна расчесала руку до крови – как раз возле запястья, куда
вонзились змеиные зубы.