С другой стороны стола стоял табурет. На нем лежал зеленый жилет
с вышитым над грудным карманом трехглавым драконом. Я решил
дополнить свой образ идиота этим жилетом, который прекрасно
вписался к остальному моему наряду. Он тоже прекрасно сел на мою
фигуру, как-будто под меня и шился.
Я вышел из этой коморки. Коридор был очень узким. Если в нем
встретятся двое широкоплечих, то пройти свободно мимо друг друга не
удастся. По всему коридору шли двери. Как я понимаю, в точно такие
же коморки, где очнулся и я. Похоже на корабль. Стоп, в той комнате
же было окно.
Спешно вернувшись к месту своего пробуждения, я прильнул к
круглому окну. Вокруг виднелось только море. Дрожащими руками
удалось нащупать щеколды, которые позволили мне открыть
иллюминатор. Я высунул голову наружу. Мне в лицо ударил соленый
морской ветер. Волны бились об железные борта корабля. Как мог, я
осмотрел его размеры. Не круизный лайнер хотя бы. Но он был заметно
больше речного теплохода. Хотя я их толком и не видел больших – у
нас таких рек нет. Но тут точно было море. Откуда вообще море в
Москве?
- Вот это я попал, - протянул я, сам удивляясь изменению в своем
голосе.
По-моему, мой голос раньше звучал чуть ниже. Да и от недавней
болезни оставалась хрипотца. А сейчас я говорил совершенно чистым
высоким тенором. В голову пришла странная мысль исполнить какую-то
песню. Оглядываясь на море, я начал напевать строчки про
Разина.
- Вы чего с утра пораньше горлопаните? – Грозным голосом
спросили меня из двери.
Мужчина с закрученными вверх усами грозно смотрел на меня. Из
кармана его пиджака тянулась цепочка к часам, которые он показывал
мне. Вернее сказать, он показывал время – пять утра. Но зимой так
рано не становится светло. Но от открытого окна мне не было
холодно, даже когда я высунул туда голову.
- А почему сейчас не зима? – Мой вопрос в голове звучал
нормально, но мужчина посмотрел на меня очень странно.
- Вы шутите сейчас, Константин Георгиевич?
- Как вы меня назвали?
В глазах мужчины отразилось понимание. Он сделал вздох, какой
делают родители непутевого ребенка.
- Вы пили вчера, Константин Георгиевич?
- Может и пил, но я не помню, - пожал плечами я.
- Головой не ударялись? Вчера так от шторма трясло, что
держаться изо всех сил приходилось. – Мужчина говорил со мной
медленно, словно сомневаясь в моих умственных способностях.