Произошло это уже полгода назад, но так и не забылось. Да и как забыть, если счастливые физиономии Полетты и Колина то и дело возникали перед глазами — в лифте, на подступах к дому, на вечеринках у общих знакомых. А теперь вот дело закономерно и до свадьбы дошло…
Господи, как же хреново-то! Как же хреново! Настолько, что впору задуматься, так ли уж она ценна — эта данная Единым жизнь. Лассе взял в руки лежавшую на полочке под зеркалом бритву, которой подбривал себе виски, когда некогда было сходить в барбер-шоп, и повертел ее, рассматривая тройное лезвие, аккуратно спрятанное в пластик так, чтобы быть максимально безопасным. А вот отец, пока был жив, неизменно боролся с упорно отрастающей щетиной как раз таки старомодной, опасной бритвой… Хорошо, что такое давно не в ходу… Наверно…
Лассе отшвырнул от себя станок, который тут же развалился на запчасти — ручку и саму насадку с лезвиями, и оперся руками о края раковины, продолжая рассматривать себя.
Волк, которого он видел в зеркале, казался старым и, что самое ужасное, смирившимся, усталым, сдавшимся. И даже не потому, что глаза были красными. Просто глядели они на мир как-то… мертво. Лассе зажмурился и замотал головой. Из-за этого тут же накатила дурнота. Он метнулся к унитазу и некоторое время корчился, выблевывая то, что было съедено и выпито вчера, на свадьбе лучшего друга и девушки, которую сам Лассе совсем недавно мечтал сделать своей, а не чьей-то другой женой…
И ведь давал, давал же себе зарок, что больше никогда! Никогда и ни за что больше не позволит себе вляпаться в такую хрень как любовь! Хватит! Облагодетельствовал за свой счет кучу девиц! Настолько, что от сердца остались одни только головешки.
А отцовская опасная бритва, между прочим, сохранилась — лежит в коробке на верхней полке шкафа в спальне среди прочих памятных мелочей… Что если?..
Мысль почти оформилась в действие, почти! Но ровно в этот момент, когда Лассе с отчаянной решимостью оторвался от белого друга, чтобы идти искать показавшийся столь привлекательным предмет, кто-то энергично позвонил в дверь. Раз, другой, а после паузы еще — более нагло и настойчиво.
— Пропадите вы пропадом! — хрипло взвыл Лассе.