— Слушаю, — коротко ответил Макс.
— Ты еще не начал? — я перешел сразу к делу.
Я должен был удостовериться в том, что он все еще ждет меня. Да, я хотел отомстить за аварию, за то, что подонки приковали ее к инвалидной коляске, но теперь, после вновь открывшихся дополнительных подробностей, я хотел одного — заставить тех тварей пожалеть о том, что на свет родились. Я позабочусь об этом, проведу их через тот Ад, что пережила она.
— Нет, ждем тебя, — очередной краткий ответ.
— Я буду вечером, — произнес я в трубку и отключился.
Не стал обсуждать по телефону случившееся, такие разговоры нужно вести с глазу на глаз. Умом я понимал, что это не секрет Демина, не его жизнь и именно поэтому он так упорно молчал, молчал по ее просьбе, но все тело горело словно меня заживо бросили в горящее пламя.
Достаточно было вспомнить ее слова, представить ее страдания и меня накрывала безудержная, сметающая все на своем пути ярость. Я жаждал крови. Собственными руками я обеспечу каждому из этих тварей путешествие в один конец.
Мне было плевать, что придется замарать руки в крови, плевать, что придется стать убийцей, у меня никогда не было особых принципов и морали тоже, в общем-то, не было, просто было удобно держаться в стороне от криминального мира, как это делал отец, несмотря на тесное общение с Демиными и Громовыми.
Сейчас же я был готов продать душу самому Дьяволу, пойти по скользкой дорожке. Благодаря отцу я знал десятки способов, как заставить человека страдать, знал о существовании таких пыток, которые нормальному человеку даже в кошмарах присниться не могли, пора было применить знания на практике.
В столице я был уже тем же вечером, как и обещал Максу, собственно. Сорвался сразу после разговора по телефону, никого при этом не предупредив. Поступил, как трус, так и не набравшись смелости вернуться в палату. Не мог смотреть ей в глаза, не мог больше видеть в них страх, смешанный с ненавистью и безразличием. Я был для нее пустым местом, сволочью, которая чуть было не сделала с ней тоже самое, что и ублюдки, изнасиловавшие ее четыре года назад.
Никогда, я никогда бы не позволил себе переступить черту, хотел напугать, где-то даже унизить, ревность ослепила, и я плохо соображал, что творил, но даже в таком состоянии ни за что бы не тронул ее против воли. Только, как теперь перед ней оправдаться, как заставить довериться, после всего, что я наворотил?