9. Глава 8
Глава 8
Матвей
Черт! Черт! Черт! Да что на тебя нашло, идиот. Долбанный ты кретин. Ни разу в жизни, сука, ни разу я не терял контроль, а с ней, в ней все иначе. Весь мой мир с ног на голову перевернула, все принципы и убеждения разбились вдребезги. Только она имела значение.
Впервые за все то время, что я бился головой о стену безразличия с ее стороны она наконец сама потянулась, сама, блядь. Как долго я ждал, как сильно хотел, чтобы она смотрела на меня так, как смотрела на Макса, и она посмотрела, впервые за долгое время посмотрела. А что сделал я? Похерил все за каких-то десять минут. Сам не понял, как это произошло, мне крышу снесло уже тогда в вертолете, когда я увидел ее восторженный взгляд, когда она прижималась ко мне, обнимала. Сама!
Я ни хрена не планировал, даже мысли не было заходить дальше поцелуя, хотел подразнить, а она ответила и меня повело, тормоза отказали напрочь, все мысли из башки вылетели. Осталась только она, моя малышка, совершенно не умеющая целоваться но так страстно отвечавшая на поцелуй. И все, привет, в глазах потемнело, я ни черта не соображал, все как в тумане.
Очнулся лишь, когда до слуха донеслись крики. Она пыталась оттолкнуть, а я держал, даже не понял, когда успел расправиться с пуговицами на ее рубашке, абсолютная потеря контроля, даже представить не мог, что так бывает. Чертов придурок. Я же напугал ее до смерти. Чуть не изнасиловал. В ее глазах в снова превратился в того ублюдка, что зажал ее в офисе у стены, того, который ничуть не лучше подонков, изнасиловавших ее четыре года назад.
«Не подходи» — набатом стучало в голове, а перед глазами так и застыл полный слез и ужаса взгляд. А, если бы не остановился? Взял бы ее силой?
Сука! Сука! Сука!
В каком-то измененном сознании я вернулся в свою спальню. Каждая долбанная деталь раздражала до дрожи в теле. Не помня себя от ярости, я разнес все к чертовой матери, разбил все, что попалось под руку. Я ненавидел себя за то, что сделал. За то, как сильно облажался. Она ведь хотела уйти, старалась, терпела адскую боль и все ради того, чтобы я ее отпустил.
А я не мог, не представлял без нее больше своей жизни, как бы глупо это не звучало, я дышать без нее не хотел. И я бы смог уговорить ее остаться, смог бы заставить задуматься, ведь получилось почти, я видел, по взгляду ее восторженному видел и сам, своими же руками отправил в топку все свои труды.