Кажется, пора навестить нашего пленника, давно я у него не был, все как-то не до этого было. Поди уже расслабился. А мне необходимо было выпустить пар. Собрался я в считанные минуты, и уже перед самым выходом заглянул в комнату Лары. Девушка спала, обмотавшись одеялом от ушей до самых пят, словно таким образом пыталась защититься. С тяжелым сердцем я погасил свет и прикрыл за собой дверь. По крайней мере она не билась в истерике и не просила отвести ее подальше отсюда.
До дома, в котором держал Азарина, я добрался менее, чем за пол часа. Давил на педаль газа так сильно, словно от этого зависела моя жизнь. Возможно, эта мразь знает, что за дела связывают его тварей друзей с Беркутом. Моему внезапному ночному визиту никто из парней Графа не удивился. Видно предупредили. Самир, чертов проныра, просчитал мои действия на несколько шагов вперед. Не останавливаясь, я прошел мимо охраны и спустился в подвальные помещения, где держал своего узника вот уже больше двух месяцев.
— Просыпайся, — ткнул ногой тело, лежащее на матраце. Можно сказать, я обеспечил ему королевские условия, по-хорошему нужно было держать его на холодном полу и кормить раз в неделю, вот только всегда оставался шанс, что ублюдок окочурится. После пятого толчка в прежде сломанные ребра он наконец очнулся. — Поговорим? — усмехнулся, завидев страх во взгляде. А ведь я ему только ребра сломал и с десяток гематом на теле оставил. Трусливое дерьмо, с женщиной-то быть сильным и смелым куда проще.
— О чем? — сглотнул он.
— О друзьях твоих, — не дожидаясь ответа, я надавил подошвой на разодранные пальцы, сломаю и черт с ними. Руки ему уже не понадобятся, ему вообще уже ничего не понадобится. Вопли эхом разлетелись помещению. Слабак. — Рассказывай, какого хрена твои ублюдки друзья прячутся у Беркутова, — по глазам видел, что фамилия ему знакома и даже огонек где-то на дне потухшего взгляда появился. Неужели в курсе, надеется на что-то? На что? На спасение? Нет, ты сдохнешь, здесь, у нее на глазах. Вот тогда я буду спокоен.
— Я ничего не знаю, — выплюнул он, осмелел даже. Надо же. Ничего, я тебя быстро в чувства приведу. Надавил сильнее, под вопли и крики ждал, пока он заговорит.
— За каждую минуту промедления я буду ломать тебе по одному пальцу, времени у меня много, а пальцев у тебя всего десять. Хотя знаешь что, пожалуй, не буду их ломать, лучше отрежу.