Даже не кровью, а обычными чернилами, подумал я, делая росчерк
пером. А спустя мгновение свет в моих глазах померк, и я
почувствовал, что куда-то лечу.
— Сенька! Сенька, да что с тобой?! Сеня, очнись!
Я с трудом разлепил веки и тут же снова закрыл глаза, едва не
ослепнув от яркого солнца. Откуда ему здесь взяться, по-настоящему
летнему и жаркому, в конце декабря?! Мало того, спине было горячо,
словно бы я лежал… Хм, на раскалённом песке, и возможно, это был
пляж, так как я явственно слышал шум набегавшей волны, плеск воды
вкупе с радостными детскими воплями, крики чаек и ещё доносившуюся
откуда-то издалека из радиоприёмника или магнитофона песню ВИА
«Весёлые ребята» под названием «Тебе, я знаю, всё равно». Ну и ещё
взволнованные голоса совсем рядом, которые казались мне смутно
знакомыми.
Я вновь попытался открыть глаза, но уже не так широко, как
только что, и на этот раз сумел различить лица склонившихся надо
мной людей. А в следующее мгновение снова зажмурился. Потому как
то, что я увидел, в моём сознании никак не хотело укладываться.
А увидел я лица своих институтских товарищей… Мужественное, с
голливудским прищуром Клинта Иствуда лицо Димки Петровского,
который, думаю, вполне мог бы состояться и как актёр, чуть
скуластое и веснушчатое рыжеволосого Олега Морозова, и серьёзное, с
большими очками на чуть мясистом и крючковатом носу Марка
Беленького. И все они с тревогой смотрели на меня.
На лечебном факультете Саратовского мединститута преимущественно
обучались девушки, а если точнее, то в двух выпускных потоках
учились 79 молодых людей и 103 представительницы прекрасной
половины человечества – почему-то эти цифры намертво вклинились в
мою память. Наша четвёрка сдружилась сразу, этому способствовал и
тот факт, что нас заселили в одну комнату в общежитии мединститута.
Все мы приехали из разных городов: я из Пензы, Димка из Тамбова,
Олег из Красноармейска Саратовской области, а Марк из Липецка. Уже
на первом курсе из нас получилась сплочённая команда, мы старались
жить по принципу «один за всех, и все за одного». Нас даже называли
в институте «четыре мушкетёра».
Только всё это было полвека назад. В 76-м мы закончили институт
и нас разбросало кого куда. Я, к примеру, посещал кружок при
кафедре госпитальной терапии, увлекся кардиологией и в итоге
остался в клинической ординатуре на кафедре, которая базировалась в
саратовской областной больнице. Петровского отправили в Ярославль,
Беленького в Брянск, а вот Олегу в этом плане повезло -
образовалась вакансия в райбольнице его родного Красноармейска.
Понятно, что все трое отправились интернами – годовая интернатура
была введена относительно, в 69-м, и просуществовала в моей
реальности до 2016 года.