— Это были твои родители?
Тихий всхлип и кивок.
— Что они сказали?
— Просто попрощались, — не особо
уверенно произнесла в ответ.
Будь у меня сердце, оно бы точно
болезненно сжалось. Ведь на этом горькие прощания не
закончились.
— Мне нужно кое-что тебе сказать.
— Что? — она грустно хмыкнула. — Что
обрел нужную силу и теперь идешь дальше?
— Не совсем, — улыбнулся. — Хочу
перебраться верст на десять дальше по пляжу. Может, хотя бы там
меня не достанет Инар и ее товарищи. А то совсем житья нет, а
драться с вами не хочу. И не буду.
— Погоди, — Тила осмотрелась. — Я
кое-что придумала. Скажу своим, что теперь это — освещенная земля,
и нежити тут больше нет. Всей — включая тебя. Борка и Риг вряд ли
продолжат сюда ходить — староста найдет им занятие поважнее. Я же
смогу спокойно возвращаться на пляж за гвоздями и монетами. Так что
можешь отойти поближе, чтобы... ну... мы могли видеться чаще.
— Серьезно? — не сдержался от
ироничной усмешки. — Я же — мертвый мародер.
— Извини, — эльфийка прижалась
сильнее. — Я же не знала, что ты и правда хороший.
— Может, просто втираюсь в доверие.
Чтобы заманить тебя в логово и съесть.
— Тогда бы свет Богини спалил тебя
дотла. Но Эо явно тебе благоволит. Я — ее слуга, и а слуге не
дозволено сомневаться в воле владыки.
— Так ты кто-то вроде монашки?
— Я — жрица, — Тила печально
вздохнула. — Вернее, стану ей однажды, если найду деньги на
учебу.
— Хм... А твоя вера разрешает
смотреть на «хвастунов» у мертвых чародеев?
— Именно про мертвых чародеев в
заветах ничего не сказано. Что же до живых хвастунов, то это только
поощряется. Ибо Эо черпает силу из радости, наслаждения и счастья.
Вот только радоваться мне теперь особо нечему, — ушастая
отвернулась и понурила голову. — Все, о чем я мечтала —
растворилось, как туман. Думала, что однажды император сдохнет, а
его наследник будет не настолько безумным. Что родителей выпустят
из темницы, а я вернусь на родину, и наша семья заживет, как и
прежде. А теперь...
Она снова заплакала.
— Но знаешь, — утерла слезы и
продолжила. — Теперь меня утешает лишь одно. Пусть я эльфийка лишь
на четверть, то проживу на четверть дольше любого человека. И
проклятый убийца помрет гораздо раньше меня.
— Уж не сомневайся, — приобнял ее за
дрожащее плечо. — А если что — мы ему поможем.
— Хотелось бы верить, — протяжный
вздох. — Ладно... Я, пожалуй, пойду. Все это... весьма
утомительно.