Меня только удивляло, куда они убрали столбы электропередач
и как обходились без сотовой связи. Самое главное для чего? Ведь в кадры можно
допустить фрагменты без этих деталей.
Следуя по пятам за Сташевским, мы прошли в каменное
прямоугольное строение, выкрашенное снаружи побелкой - видимо недавно
обновленное. На входе я прочитала табличку с гравировкой: "Лазаретъ",
отмечая стиль написания текста, соответствующее тому времени и с опаской зашла
в распашные двери.
- Авдотья Никитична, здравствуйте, - обратился поручик к
женщине в образе сестры милосердия. - Расстегаев в госпитале?
- Давеча был в операционной, - проскрипела старушка, с
любопытством разглядывая меня. – Кто это с Вами, господин Сташевский? Никак
невестой обзавелись? – и уголки ее тонких сухих губ дрогнули, а вокруг голубых,
пытливых глаз пролегли морщинки и я поняла, что она не так и стара, как мне
показалось на первый взгляд.
- Господь с Вами, Авдотья Никитична, какая мне невеста на
службе? - возразил стрелок и мельком меня оглядел. – Раненная, осмотреть бы
надо…, - произнёс с сожалением и поджал губы.
Признаваться, что это он меня подстрелил, Сташевский явно не
торопился.
Медсестра поцокала, поохала, но расспрашивать о подробностях
не стала. Пожелав здоровья, пошла прочь по делам, а мы двинулись дальше по
коридору, пока не добрались до нужного кабинета.
Сташевский остановился и, постучав в деревянную дверь чисто
символически, ту же распахнул ее и заглянул внутрь. Убедившись, что искомый
врач на месте, оглянулся на меня и кивком головы пригласил зайти первой.
Я произнесла тихое спасибо и переступила порог просторного
помещения. Светлые стены и большие окна до потолка, с деревянными, крашеными
рамами пропускали много света в помещение, делая его стерильным. Мужчина в белом
хлопковом халате, с залысиной и густыми бакенбардами, оторвался от заполнения
бумаг и, подняв взгляд, с любопытством уставился на нас.
Я тихо поприветствовала доктора и подошла ближе, с интересом
разглядывая обстановку врачебного кабинета. Здесь даже шкафчики и кушетки были
раритетными, а также грубо сколоченный стол и табуретки вдоль стены. А вместо
шариковой ручки врач использовал перьевую, макая ее в чернильницу. И если бы не
уверенность в то, что я на съёмочной площадке, не осталось бы сомнений, что я
попала в далекое прошлое.