- Иван Иванович, нужна Ваша помощь, - заявил поручик. –
Пулевое ранение, - и, осторожно взяв меня за руку, повернул раненной стороной.
Доктор встал из-за стола и направился к нам, на ходу
расспрашивая как это произошло.
- Вот так дела, Аверьян! – поцокал врач, пристальнее
разглядывая рану, а потом поднял взгляд серых, участливых глаз и спросил: – Ну
что, голубушка, рассказывайте, как угораздило Вас под пули залететь? Тоже
желали фазана подстрелить? – потешался. И не дожидаясь ответа, приобняв за
плечи, повел на кушетку.
Объятия доктора несли заботу и тепло, а пахло от него
хвойным мылом и спиртом. Я прониклась доверим и расслабилась, уверовав, что
попала в надежные руки врачевателя.
Я промолчала, сильно вымотавшись за те несколько часов, что
провела в условиях съёмок, и было одно желание: поскорее оказаться дома, а уж
потом, завтра подумать, как произошло мое перемещение за пределы пещеры.
Поручик, тушуясь, рассказал как подстрелил меня, сожалея и
не понимая как это могло произойти, ведь он опытный и меткий стрелок, а врач,
усадив меня на деревянный стул, рассматривал рану, приговаривая насколько мне
повезло. Пройди пуля в пяти миллиметрах ближе, повредила бы кость и артерию.
Потом он велел позвать медсестру и та отвела меня в процедурную
комнату, где обмыла рану горячей водой и обработала вонючим раствором
антисептика.
- Ну что, барышня, рану шить будем? – заглянул в лицо Иван
Иванович. – Рана не опасная, хотя микробы могли попасть и может быть нагноение.
Я подержу Вас в госпитале ночь, а на утро поглядим.
- Спасибо, доктор, - я благодарно улыбнулась мужчине,
украдкой разглядывая его и пытаясь распознать за профессиональным гримом
известного актера.
Сташевский топтался у порога операционной и на просьбу
покинуть помещение, покинул его нехотя, напоследок послав мне сочувствующий
взгляд.
Меня поразили инструменты в металлическом лотке, минимальный
и самый простой набор пузырьков, кусков марли и отсутствие одноразовых
инструментов, в очередной раз восхищая правдоподобности антуража прошлых веков.
Но больше всего шокировало, что кожу мне шили без обезболивания, на что я дико
заорала и забилась в руках медсестры, когда хирург мне проколол кожу толстой,
изогнутой иглой.
- Вы с ума сошли, на живую шить?! – дёрнулась я, едва не
плача, и зашипела на врача. А врач ли он вообще? – Разве нельзя обезболить, а
потом проводить манипуляции? – вытаращила глаза на извергов-медиков.