Маша, прибрав на столе, опять стала у стены. Стала, как стояла, пока Пашка вел свои речи, с тем же выражением лица – каким-то горестно-печальным.
– Господи – вот растут дети, – сказала Лариска бодро, как бы пытаясь снять это напряжение, царившее на кухне. – Помните, девчонки, когда он начал «р» говорить, и совал его во все слова, он меня стал называть не тетя Лалиса, а тетя Рариса. Ведь казалось – совсем недавно это все было, и тут, нате вам – целая речь в защиту свободной любви…
– Нет, он говорил не о свободной любви. Свободная любовь – она все равно – любовь. А у него – один секс, – сказала Настя грустно. – А в любовь он не верит, потому что он ее не видел…
Настя сказала это и осеклась, и на Машу испуганно посмотрела. А Маша так и стояла с застывшим каким-то лицом.
– Не расстраивайся, Машка, – нежно и мягко, непривычно для нее, сказала Лариса, обнимая Машу за плечи. А Настя подумала – будешь расстроенной, когда видишь, как твоя жизнь, в которой так мало любви, в твоем собственном ребенке отразилась. Такую кашу в его голове сотворила.
– Все станет на свои места, девочки, – авторитетно сказала Лариска. – И Пашка твой никуда не денется от этой самой любви. Попадет в нее, как кур в ощип. Это же болезнь – каждый ею должен переболеть. Придет и его пора – полюбит. А полюбит – все свои глупые рассуждения забудет, и сам будет спрашивать – а где ты была, а почему так поздно… Жизнь свое возьмет. На то она и жизнь…
Лариса замолчала, потом добавила иронично, даже с какой-то издевкой:
– Нет, ну это же надо – каждый должен через любовь пройти, чтобы потом понять: нет никакой любви. Все – проходящее. Была любовь – и нет любви…
Она погладила Машу по плечу, посмотрела на Настю и сказала опять как-то иронично, с улыбкой:
– Я тоже раньше, как Пашка, думала, что нет ее, никакой любви, потом влюбилась, и – куда только мои принципы делись? Как собачка за ним бегала. Потом – любовь прошла, завяли помидоры – стала умнее. Теперь меня, как говорится, на мякине не проведешь – плавали, знаем, чего стоит эта хваленая любовь. Насмотрелись, слава Богу…
И Лариска, как-то независимо от своего желания, искоса посмотрела на Машку, потом, уже не таясь, – на Настю.
– Была любовь… – зафальшивила она, – была да только все прошло… Теперь – другая сегодня я-я-я…