О, пожалуйста, я не могу видеть твои слезы. Но если это слезы раскаяния, я даже не стану их утирать.
Он нежно поцеловал меня в щеку, но потом взял за плечи и взглянул мне в глаза.
— Ты больше не любишь меня?
— Р-Рома, почему ты так думаешь?! — всхлипывая, спросила я. — Мы просто разговаривали…
— Ты не ответила на мой вопрос.
— Я люблю тебя!
Он дал мне пощечину, и я зарыдала с новой силой.
— Не надо мне лгать, Ариша. Я видел, как вы смеялись, как ты была заинтересована, как он смотрел на тебя! Почему—то в моем присутствии тебе смеяться не хочется. Ты даже не улыбаешься больше мне. Почему, Ариша? Мне так больно понимать, что ты меня разлюбила. — с горечью сказал Кирсанов, отпуская меня.
Я боялась что-либо сказать, только дрожала и плакала.
— Ты даже ничем не можешь опровергнуть мои слова, так? Я был прав. Улыбнись мне.
Я попыталась выдавить из себя улыбку, но я, скорей всего, выглядела жалко. Кирсанов отошёл от меня и с грохотом опрокинул наш стеклянный столик. Не знаю, были ли там осколки, мне слезы застилали весь обзор.
— Мне придется тебя наказать, хотя я этого совсем не хочу. — грустно сказал Рома.
Потом взял меня за руку и потащил к нам в спальню.
Он оставил меня там одну, а сам ушел. Я знала, что он вернётся, и боялась даже подумать о том, что он хочет сделать.
Я услышала звон цепей, а потом увидела их в руках зашедшего в комнату Ромы. Он провел пятерней по своим волосам и подошёл ко мне, сидящей на кровати.
— Ариша, встань.
— Ч-что ты хочешь сделать?.. — со страхом спросила я.
— Ты не будешь ходить на работу эти три дня. Я поговорю с твоим начальником. Ты вообще не будешь больше ходить на работу. — он опустился передо мной на колени и я увидела кроме цепей кандалы, которые он прицепил мне на ногу, а другой конец цепи зацепил за ножку кровати, повернул в обеих скважинах ключом и забрал его с собой.
Я настолько была ошеломлена происходящим, что только широко раскрыв глаза, смотрела на Рому.
— Ты должна понести наказание, Ариша.
Рома завязал мне глаза сложенным тряпьем на несколько узлов и я услышала его голос совсем рядом.
— Раз тебе было мало меня, теперь ты не будешь видеть даже моего лица. Я буду приносить тебе еду и кормить тебя. Не смей снимать повязку. Если я увижу, что она завязана иначе, я узнаю, что ты её снимала, и твое наказание продлится. Не заставляй меня так поступать с тобой.