— Пойдёмте на кухню. Олеся поставила чай и включила обогреватель.
— Спасибо. — сказала я, избегая смотреть на Валентина. В таком—то виде.
Олеся Викторовна оказалась немного полноватой темноволосой женщиной за сорок в свитере и длинной юбке, с аккуратно заколотыми такими же темными как у Валентина, волосами. Ее лицо уже было в морщинах, и по нему было видно, что она через многое прошла в жизни. Сейчас эта женщина казалась осторожной.
Олеся Викторовна встретила меня в коридоре, а потом мы втроем прошли на кухню.
— Валя рассказал мне, что с тобой случилось. — сказала она, разливая по кружкам чай. — Пока поживешь здесь, но до тех пор, пока все не решится.
Мне большего и не было нужно.
— Спасибо. — проронила я, беря чашку и греясь.
После чая и ужина Валентин попрощался с нами и сказал, что через несколько дней заедет за мной, чтобы сделать фото на новые документы. Когда мне станет немного лучше.
А новые документы будут готовы в лучшем случае в течении недели, в худшем — через месяц.
Но, как заверил меня Валентин, так долго ждать вряд ли придется. Он попрощался с нами, обнял сестру и попросил звонить, если что—то случится или будет нужно.
Валентин уехал, а я осталась в доме с Олесей Викторовной. Она была дружелюбна, но держала дистанцию. Я видела, что я здесь не желанный гость. Да и кто может быть рад чужой девочке-замухрышке с улицы? Я это прекрасно понимала. Обижаться глупо, уже взрослая.
В тот же день после еды я сразу легла спать и проспала почти сутки. Неудивительно, после столького пережитого.
Позже я узнала об Олесе Викторовне больше. С ней, кроме собаки по кличке Мох, еще жила старушка мать, Настасья Леонидовна. А дети уже выросли и разъехались.
Настасья Леонидовна оказалась как ребенок и очень старой. Но с ней было проще, чем с Олесей Викторовной.
У них и вправду был обширный сад, большей частью яблоневый. Так что я днями собирала фрукты, обрезала их для компота и выпечки, часть мы закрыли на зиму, а часть отнесла в погреб.
Я помогала Олесе Викторовне в уборке и готовке, а с Настасьей Леонидовной мы пекли пироги. Спустя неделю я уже чувствовала себя гораздо лучше.. Мной никто не помыкал, была практически полная свобода, никто меня не мучил и не пугал. Я могла спать спокойно, не просыпаясь от каждого шороха. Хотя иногда меня мучили кошмары с участием Кирсанова и событиями из прошлого.