Я поспешно опустила руки и уперлась в его грудь, будто пытаясь удержать от неосторожного движения, сокращающее между нами крохи расстояния, и теперь ощутила под своими пальцами не мягкую, горячую шерсть, а твердую, накачанную, мощную грудь. С пылающей кожей.
— Боишься меня? — изогнул он бровь, а его проникновенный, низкий шепот прострелил молнией от макушки до копчика. Неосознанно, реагируя на его голос, я немного дернулась и сжала бедра. В ответ он втянул в себя воздух сквозь зубы, и я увидела, как зрачки его сильно расширились, закрывая радужку глаза.
— Нет, — мой голос, конечно же, не звучал так, как я хотела – горделиво и уверенно. Он скорее напоминал писк мыши.
— А стоило бы, — охотник говорил спокойно, гортанно и очень, очень проникновенно.
Я лежала полностью оглушённая под ним и в этот момент даже перестала мелко дрожать после пережитого, и сейчас ощущала только тепло и жар его кожи, головокружительную близость, странное, невероятное притяжение, которое он зарождал своим поведением, глядя вот так глубоко мне в душу.
— Отпусти меня, — пролепетала одними губами.
— Не могу, — кончики пальцев на его груди начало обжигать – отчего-то мне очень сильно хотелось провести по мощной грудине, огладить, чувствуя под кожей сдерживаемую звериную силу. Теплое дыхание опалило щеку, и я ощутила, как мои бедра снова сжались, будто в спазме.
— Не трогай меня, — предостерегающе проговорила я. Вся эта недвусмысленная поза, притяжение, морок, - все было против меня, и тело начало реагировать не так, как было нужно – оно словно прогибалось под него, принимая вызов охотника.
В его глазах не проскользнуло ни смешинки, они оставались все также серьезными, несмотря на нелепость моих слов – ведь это я уперлась в его грудь своими руками, он-то меня не трогал и пальцем.
Охотник медленно, томительно медленно облизнул свои губы, опустил взгляд на мои, и вздохнул полной грудью, от чего мое тело затрепетало.
— Я не кусаюсь…
Он сделал едва уловимое легкое движение, и вот уже его лицо так близко, так близко, что от близости кружится голова, сбивается дыхание, подрагивают колени. Мои пальцы на его груди напряглись, но он даже не почувствовал этого воздействия, каменные мышцы были напряжены, а темная кожа горела – он тоже невероятно сильно хотел того, о чем пело, звенело мое тело.