— Ай-яй-яй! Вы меня закормите,
милейшая Олимпиада Львовна. У меня скоро пуговица на брюках
застегиваться не будет.
Та засмущалась, на щеках проступил
румянец.
— Тут вот только… компот…
Увы…
— Какие пустяки. Мне очень приятно,
что вы обо мне заботитесь. Я, признаться, набегался сегодня и
зверски голоден. У меня тут совсем тяжелый случай, — он кивнул в
сторону, куда ушла лосиха. — Даже тяжелее, чем ваш, Марта. У вас,
как у человека, в черепушке адекватные мысли, а у этой… гм… Очень
тупая пациентка попалась, очень… Простите за
подробности.
— И не говорите, — тут же всплеснула
пухлыми руками Олимпиада Львовна, игриво сверкая глазками. — С
этими пациентами — беда… Вы кушайте, Валерий Султанович, кушайте.
Запеканку в микроволновке подогрела, она ещё теплая. И булочки
тоже…
— Не стесняйтесь меня, — тут же
подбодрила психолога Марта. — Иначе всё остынет.
Валерий Султанович не стал ломаться,
сел, закинув ногу на ногу, взял в руки тарелку, и, ловко орудуя
ложкой, продолжил беседу.
— Я давно сотрудничаю с МСБ, но мне
надо, чтобы во всей этой истории моё имя нигде не всплыло. Иначе я
могу утратить доверие некоторых представителей Великих
Домов.
Они оба, не сговариваясь, взглянули на
Олимпиаду Львовну. Та, поняв по выражению их лиц, что ей лучше
удалиться, одернула футболку и быстро сказала:
— Если не возражаете, я пойду, ромашек
соберу. Знаете, приятно… Двадцать четвертое декабря на дворе, а у
нас на посту будут ромашки в вазе. Кстати, вы знаете, что у
католиков сегодня — Сочельник, а завтра — Рождество? Нет? А я
знаю!
С этими словами она вышла из беседки и
направилась по тропинке в сторону опушки леса.
…Тимур сидел за столиком «Озборна».
Перед ним стоял полный, не тронутый стакан пива. Мысли были всё
такими же сумбурными и нервными, как до этого. Стоит ли идти до
конца с Мартой, предпринять попытку завоевать её сердце или, пока
не поздно, отступить?
Он окинул взглядом зал. Было шумно,
так как на сцене происходила какая-то заминка. У них что-то
случилось не то с колонками, не то с микрофоном, поэтому концерт
прервался.
— Сейчас всё сделаем! — кричал со
сцены ведущий, размахивая руками. — Подождите пять
минут!
Пауза затягивалась.
Повернув голову, Тимур заметил за
соседним столиком лохматую девицу в чёрном. Ту самую, у которой
желание выступать было сильнее понимания, что слухом и голосом
природа её сильно обделила. Девушка обнимала гитару, и, видимо,
ждала возможности выйти на сцену.