С другой стороны понимал, что надо
усыпить бдительность Бабушкина, показать, что Марты, в самом деле,
есть мужчина, почти — жених. Потапов некоторое время молчал, после
выдал:
— Очень интересно. А какие у вас цели,
Марта Максимовна?
— Завершить переговоры с Бабушкиным по
поводу крупной партии «Гибели Богов». Глянуть, не появится ли среди
Свободных Айрэн. Узнать бы, как она выглядит. Тимур глазами ее
заснимет, и у нас будет её портрет.
— Разумно. Тогда завтра в участок
загляните с утра, пообщайтесь с нашим психологом. Вы же понимаете,
что окажетесь в среде опытных… гм… сектантов. У них есть свои
вербовщики, которые очень бдительно следят, чтобы в их среду не
проник кто-то вроде вас. Я имею ввиду МСБ и полицию. В целом, я
вашу идею одобряю, и вот почему… Помните, я начал, что у меня есть
новости хорошие, плохие и не очень?
Тимур с Мартой выжидающе взглянули на
капитана.
— Настала очередь плохой новости, —
Потапов деловито положил к себе на тарелку ещё два бутерброда. — Я
обожаю наши новые программы ИИ. Они отлично сами отслеживают всю ту
хрень на фотографиях, которые тоннами ежедневно заливают в сеть.
Вот, полюбуйтесь, что засветилось вчера.
Он достал из портфеля небольшой
ноутбук со сложной системой защиты, открыл его, долго вводил
разного рода пароли, и только после этого открыл на экране папку с
фотографиями.
Ноутбук он развернул экраном к
коллегам. Появилось изображение какой-то сложной пентаграммы на
большой, тщательно утоптанной площадке. Судя по всему, рисунок был
сделан кровью. Для всех обычных людей это было любительское фото,
которое, возможно, сделали какие-то сектанты, но эмэсбешники
безошибочно определили, что на снегу один из темных ритуалов
призыва духа. Орнаментальность в рисунке пентаграммы была
незнакомой.
Золотаева, считавшаяся опытным
ритуалистом, обладающая феноменальной памятью, впервые видела такую
подобный круг.
— Несомненно, перед нами один из
ритуалов Призыва Дома Свободных. Но из известных мне рисунков, этот
вижу впервые.
— Как будто Свободные охотно делятся с
МСБ секретами своих редких обрядов, — ухмыльнулся
Потапов.
Тимур перелистнул на следующую
фотографию, и та же самая пентаграмма предстала в свете магических
фонарей. Теперь она излучала красно-лиловый цвет, в уходящий в
фиолетово-черные оттенки. В центре рисунка можно было видеть
отчетливый след какой-то невысокой, очень темной фигуры.