Да, было приятно. И непроизвольную
реакцию тела, вызванную гормонами, я остановить не смог. Да не
особо и пытался. В какой-то момент Изольда издала странный звук,
видимо, увидев, как вздыбились мои трусы. Тут же кто-то подтянул
простыню повыше, но толку-то с этого. Всё равно вигвам там
получился. А какой ещё реакции ждать от парня, к которому красивая
девушка прижимается голой грудью? Пожалуй, я на это и в возрасте до
перерождения всё же отреагировал бы точно так же.
– Всё, закончили? – спросил я, снова
услышав шуршание.
– Ещё нет, подождите, господин
Соловьёв! – торопливо проговорила докторша.
Ощущения прижимающегося ко мне тела
будто усилилось. И... Да нет, не может же Изольда сразу с двух
сторон прижиматься! Это как так? Очень интересно...
Снова шуршание одежды. Кто-то
поправил простыню, случайно зацепив «вигвам». Хм, а случайно
ли?
– Ещё пару минут полежите так,
господин Соловьёв, – донёсся до меня голос.
Уже от двери, что ли? С закрытыми
глазами остальные чувства обострились, так что я расслышал и то,
как дверь закрылась. И сразу снял с глаз повязку.
В палате уже никого больше не было,
Вяземская ушла вместе с докторшей. Зато я нашёл на кровати у себя
под боком перламутровую пуговицу. Ага, значит, мне не
примерещилось. Докторша всё же составила компанию Вяземской...
Изольде, называть девушку по фамилии после всего того, что между
нами только что было, уже как-то некультурно. Ха-ха...
Клеймо на груди никуда не делось, но
вот расползающиеся от него чёрные линии исчезли. Пакет с пыльцой,
опустевший почти наполовину, на тумбочке рядом. Одежда моя в шкафу,
это я уже выяснил. Значит, пора мне отсюда выписываться.
К счастью, Петька дожидался меня на
крыльце больничного корпуса. А то я ведь совершенно не знаю, куда
идти-то!
– Ваше благородие! – радостно
воскликнул Петька при виде меня, чуть ли не скупую мужскую слезу
утёр. – Жив! Здоров!
– Жив, цел, орёл, – подтвердил я,
хлопнув денщика по плечу. – Хотя нет, до орла не дорос. Так,
соловей.
– Агась, – согласился Петька, хотя
вряд ли что-то понял. – Переодеться бы вам надо, ваше
благородие.
Ну да, на рубашке половины пуговиц
нет, да и униформу от грязи никто почистить не удосужился.
Наверное, если бы меня официально выписывали, то Петьке бы
сообщили, чтоб он чистую одежду принёс. А так что было, в том и
ушёл.