— Холль тоже говорил, надо выжидать,
— костяшки на кулаках снова заскрипели, — говорил и говорил, а я
ждать устал. Если ты тоже все время говорить будешь и выжидать…
— Я вижу, у тебя на сердце боль
нестерпимая. Сейчас не могу говорить, мне надо уехать спасать отца.
Вечером все решим. За всех отомстим и сделаем так, чтобы Холль
погиб не напрасно.
…
— Егор, на учебу поехали.
Обошел запертый корпус своей кафедры,
углубился во внутренние дворы. Клумбы, грядки, сараи с животными.
Гаражи и конюшни. Ангары, новые корпуса. Где-то тут должен быть
запертый музей птомантии. Серое неприметное здание выпрыгнуло будто
само. Без причины сердце начало стучать чаще.
Замок сломан, дверь на одной петле.
Просто обычный алтарь Злого ветра внутри здания. Или скорее стены
построены вокруг алтаря. Светящиеся ладони, крутящиеся в воздухе.
Черная дыра в центре, которая притягивала и отталкивала
одновременно. На стенах портреты в одинаковых черных рамках. Одни
смутно знакомы, другие чужие, но от всех веет смутной тревогой. Вот
они, птоманты древности.
Не сразу заметил, что на деревянной
лавке дремала оплывшая туша ректора университета. Толстяк храпел,
привалившись к стене, и пуская слюни. От моего окрика встрепенулся
и треснулся головой о стену.
— Федор Филимонович, не меня ли
ждете?
— Борис, привет. Тебя жду, да вот
задремал малость.
Меня значит ждет, а я просто съязвить
хотел.
— Подходи, Борис, присядь к столу.
Странное место, не находишь? Странное, покой и дикая энергия, как
оно уживается вместе? Опасное место.
На столе лежала карта Москвы,
испещренная стрелками, подписями, цифрами и странными значками.
Сшитая, точнее склеенная из десятков серых бумажных листков.
Кое-где криво, следы клея, линии не всегда совпадают. Одним словом
— топорно. Пропуски есть, замятия, словно создатель торопился.
— Борис, что ты видишь? Не торопись,
погляди внимательно.
Знакомые места, дороги, здания.
Впился глазами в небрежные стрелки. Большая жирная точка, наш дом в
квартале кожевников. Ветвистая линия, несколько раз меняющая цвет.
Дорога на вокзал, потом в клуб Сокольники. Уже интереснее, мои
перемещения вчерашние. Ага, от пробуждения до момента, когда
окончательно вырубился на окраине. В каждом пересечении, в каждой
развилке время подписано с точность до секунды. Самое интересное
дальше. Более тонкими стрелками передвижения людей, с которыми я
встречался или разговаривал. Петли по центру — Егор все утро
дежурил. Каждая остановка, стоянка. Дорога к храму, в ресторан,
преследование похитителя. Замысловатые кренделя — Митрофан реактивы
химические собирал. Путь на окраину, к храму, потом назад.
Посещение моей банды, опять к храму. Дорога в родное поместье.