Впрочем, положение ёкаев, пожалуй, действительно более устойчиво
по сравнению с демонами. Всё-таки у них нет постоянного притока
новых представителей с совершенно иным мировоззрением и взглядами
на существующий порядок вещей в демоническом обществе.
— Общество ёкаев — это общество, построенное на традициях,
верности и кровных узах целой расы, — сбоку от нас, со стороны
двери, послышался голос.
Я повернулся к источнику звука и буквально застыл. Передо мной
стояла, наверное, самая красивая женщина, которую я когда-либо
видел. И дело было не в этих двух огромных небесных сферах… Это
была зрелая кицунэ с длинными белокурыми волосами, ниспадавшими по
спине, с лисьими ушками и глазами золотого цвета, пронзительно
сверкающими вертикальными зрачками. Она была облачена в жёлтое
кимоно, оттеняющее её волосы, с коричневой накидкой поверх. Но
больше всего внимание привлекали девять хвостов, которые плавно
колыхались за её спиной.
Я, конечно, никогда не считал себя каким-то извращенцем, но…
Передо мной стояла настоящая милфа! Милфа-кицунэ! Этот мир начинает
мне нравиться всё больше и больше.
А ещё, не могу не заметить, как же я обожаю Алхимию Атласа. Она
дала мне возможность насладиться красотой передо мной, не
беспокоясь о времени, которое я проведу за наблюдением. Эта
невероятная магия позволила мне замедлить мгновения до
бесконечности, давая возможность подметить детали, которые обычно
ускользнули бы.
Когда я наконец отвёл взгляд от женщины передо мной и
деактивировал "Ускоренное мышление", то осознал, что все за столом,
кроме моей матери, начали подниматься. Понимая, зачем сестра и
Сэнко это делают, я поспешил последовать их примеру, после чего мы
втроём слегка поклонились, приветствуя девятихвостую кицунэ.
— Общество, построенное на традициях и кровных узах, никогда не
заканчивало хорошо, — я высказался, выпрямившись, и лишь после
осознал, что едва ли следовало так говорить в подобном
окружении.
Гребаный мой рот… Иногда даже Алхимия Атласа не помогает, когда
мой язык решает жить отдельной жизнью.
На несколько секунд комната погрузилась в тишину, гнетущую и
плотную, как будто весь воздух разом выкачали. Я почувствовал на
себе сразу шесть пар глаз — джекпот, мать его. Две служанки
смотрели на меня с нескрываемым прищуром, словно изучая наглеца,
осмелившегося сказать такое их лидеру. Сэнко казалась удивлённой —
видимо, не привыкла, что я могу так открыто ставить под сомнение
уклад чьего-то мира. Томоэ нервничала, её глаза метались, как будто
искали способ изменить ситуацию. Девятихвостая кицунэ, в отличие от
всех остальных, широко улыбалась и с любопытством взглянула на
меня. А мама... мама была довольна, как наевшийся сметаны кот.