— Кто-то хорошо изучал человеческую историю, — произнесла
девятихвостая кицунэ, подойдя ближе и остановившись в нескольких
шагах от нас. Её взгляд изучал меня. — Однако между людьми и ёкаями
есть большая разница, особенно в плане верности и чести.
Всё уже зашло слишком далеко, чтобы отступать. Раз уж я вырыл
себе яму, то почему бы не посмотреть, насколько глубокой она
окажется? Всё равно под ногтями уже грязь.
— Пока существо дышит, ест, испражняется и размножается, такие
слова, как "верность" и "честь", никогда не будут стоять на первом
месте, — произнёс я, встречаясь взглядом с девятихвостой лисой. — В
конце концов, это природа.
Многое поменялось со времён моей прошлой жизни... Например, мой
мозг больше не стесняло соседство со странной тенью. Однако кое-что
всё-таки осталось неизменным: старая привычка говорить правду
по-прежнему прочно укоренилась и, похоже, не собирается
исчезать.
Молчание вновь повисло в воздухе. Служанки, казалось, собирались
продырявить меня насквозь своими холодными взглядами. Сэнко
рассматривала меня, словно я был животным какой-то редкой породы.
Томоэ продолжала нервничать, словно ждала, что вот-вот что-то
взорвётся. Девятихвостая кицунэ, напротив, смотрела на меня с ещё
большим интересом. Мама довольна.
— С тобой не согласятся волки, пингвины, альбатросы, лебеди,
бобры и гиббоны, — ответила она, словно бы размышляя вслух.
— Я говорил не о парах, а об обществе, большом и сложном
обществе, — парировал я, решив не давать ей обыграть меня милым
примером верности в дикой природе.
Кицунэ рассмеялась, изящно прикрывая рот рукавом своего кимоно.
Её смех был мелодичным и тёплым, как глоток выдержанного вина —
насыщенный, обволакивающий, с тонкими оттенками чувственности.
— Ты и вправду очень интересный молодой человек, — сказала она,
продолжая улыбаться. На её лице не было ни следа раздражения,
наоборот — казалось, что я лишь подогрел её интерес.
— Спасибо, наверное, — ответил я, чуть поколебавшись. — И лучше
просто зовите меня по имени, Хотаро, а то “молодой человек” звучит
так, будто вы намеренно прибавляете себе пару веков.
— В таком случае можешь звать меня Ясакой, Хотаро, — кивнула
она, особенно выделив моё имя, словно пробуя его на вкус.
Если бы только я находился в своём старом теле… Я бы уже
флиртовал с этой женщиной, как будто завтра не наступит. Хотя,
постой-ка. У неё ведь есть дочь, а значит, и муж где-то поблизости.
В отличие от Джеймса Бонда, замужние дамы — это не по моей
части.