Как только моё чутьё взвыло тревожной сиреной, тело сработало на
чистом инстинкте.
"Ускорение Разума" — активировано.
Четвёртая и пятая комнаты сознания — открыты.
Мир вокруг словно растянулся, звуки стали чётче, движения —
замедленнее, а каждая деталь предстала в высоком разрешении.
Впрочем, несмотря на мою внутреннюю готовность к чему угодно,
Баракиэль, вопреки своему угрюмому и всегда собранному виду, первым
делом подошёл к Шури и Акено. И... просто обнял их. Просто так, без
предупреждения. Сжал в своих огромных лапищах, как будто не видел
целую вечность.
Я же находился в какой-то своей вселенной и не сводил взгляда с
незнакомца. Он наблюдал за этой семейной сценой с лёгкой, но совсем
не простой улыбкой. Как человек, который знает что-то, чего не
знаешь ты. На мгновение мне показалось, что он вообще не придавал
мне значения… А потом он заметил мой взгляд, и его губы растянулись
шире, как у кошки, заметившей мышь.
Чёрт.
— Не хочу прерывать столь прекрасный момент, — раздался его
голос. Неспешный. Бархатный. И очень даже дружелюбный. — Но, может,
мы войдём внутрь?
Он кивнул в сторону бара, как будто предлагал нечто совершенно
невинное.
— Да… — словно опомнившись, Баракиэль отпустил жену и дочь и тут
же нацепил на лицо стальную маску серьёзности.
— Милый… — Шури вдруг расплылась в ужасно милой улыбке, с
намёком, от которого у любого мужчины закралось бы чувство тревоги.
Затем она перевела взгляд на здание. — Что это за место?
Я почти почувствовал, как Баракиэль внутренне напрягся.
— Эм… — он запнулся. Секунда. Две. — Это не то, о чём ты
подумала.
— Да? — сладко протянула Шури.
— Это… одна из точек Азазеля в Японии. — Голос Баракиэля звучал
так, будто он пытался сам себя убедить в сказанном. — Я обычно тут
не появляюсь.
— Это правда, — незнакомец наконец раскрыл карты.
Генерал-губернатор падших ангелов, чёрт его дери. Азазель.
— К тому же сейчас оно всё равно не работает, — он пожал плечами
с непринуждённостью человека, которому абсолютно всё равно, что о
нём думают.
— Пойдём. — Баракиэль явно пытался сменить тему, решительно
махнув рукой и взяв жену и дочь за руки.
Он повёл их к двери.
— У тебя хорошее зрение, молодой человек, — Азазель повернулся
ко мне, ухмыльнувшись. — Но давай лучше внутри.
Чёрт. Впервые за долгие три года кто-то обратил внимание на мои
глаза… И, конечно же, это случилось именно здесь, в этом месте, в
этот момент. Я ощутил, как внутри что-то сжалось, напряжение
пробежало по позвоночнику, заставляя инстинктивно напрячь плечи.
Этот падший ангел не просто смотрел на меня — он изучал, впивался
взглядом, словно сканируя каждую едва уловимую микрореакцию,
безошибочно считывая меня, будто я раскрытая книга.